Феофан. Сходи, конечно, сходи.
Муза. Куда? К Эрнсту или к Петру?
Феофан. Нечего тебе у Петра делать!
Муза. Оу!
Феофан. Эрнст уехал. В Лондон или в Москву. В Берлин. В Каргополь. В Приозерск. Дела там у него... якобы важные...
Муза. Почему нельзя к Петру?
Феофан. Что там, у Петра у этого? Что?
Муза. Он иногда неплохо играет на гитаре. И поет.
Феофан. Но ты не почерпнешь там, у Петра, ничего полезного и интересного.
Муза. Но я не собираюсь ничего вычерпывать. Не за этим хожу в гости.
Феофан. Интересно как. Зачем же?
Муза. Общаться... развлекаться... (Перед зеркалом.) А я не толстая?
Феофан. Нет.
Муза. Разве я не красивая?
Феофан. Красивая... очень... да...
Муза. Оу! Ты не смотришь на меня!
Феофан. Да смотрю я... где же сигареты... ты все выкурила...
Муза. Оу... ну я не знаю.
Феофан. Ну как же это так все... человек ест, курит, отдыхает, спит... и ничего больше не надо ему.
Муза. Надо! Очень надо!
Феофан. Э-э-э... Просто бездуховность некоторая... я пошел...
Муза. Но согласись, что очень такая очаровательная бездуховность!
Феофан. Я пошел за сигаретами.
Муза. Купи еще пряники! «Фруктовые» или «Дорожные».
Феофан. А если будут «Шоколадные» или «Рыбные»? «Колбасные?» «Свиные»? «Телячьи»?
Муза. Всех! Любых! И тех, и других! Оу!
Феофан уходит.
Муза. Что же он тут пишет? Как? О чем? (Читает.) «... далеко не первый диск старой и легендарной группы... записан приблизительно лет десять назад, а то и пятнадцать. Или шестнадцать с чем-то. Точно никто не знает. Быть может и не узнает уже. Все композиции инструментальные, что и не очень-то типично для этого исполнителя, вернее, для группы, в которой этот исполнитель... Иногда даже, кажется, что здесь могли бы быть и песни. Однако это не песни, потому что никаких слов тут вообще не наблюдается. Конечно, это типичный инструментал. Отчасти даже классический. С другой стороны, представления о классике слишком уж многолики и многообразны, чтобы можно было свести их к единому смысловому и концептуальному знаменателю. Разумеется, с точки зрения логики обыденной и априори невзыскательной, мелкой брутальности... только стоит ли даже контрапунктивно апеллировать к этим ментально неустойчивым материям? Конечно же, нет. Впрочем, памятуя о классических творческих подвидах, поневоле начинаешь апеллировать к неким нормативным якобы образцам. Да, тут нет слов, но ведь что же есть такое эти слова? Так ли уж они нужны? Ведь даже в наимоднейших хит-парадах южной Европы или северной Америки, или ближней Канады... Хотя и жаль немного, что нет здесь такого общеупотребимого, расхожего, в меру грубоватого концертного драйва, да и саунд мог бы быть и тоньше и проникновеннее...».