— … Садитесь, — произнесла Ольга.
Класс с необычно легким шумом устроился на своих местах. Точилова прошла к рабочему месту и тоже села, открывая классный журнал. В среднем ряду вдруг взметнулась рука.
— Да, Савлук, что ты хотел?
— Ольга Викторовна, — произнес ученик, поднявшись. — Это правда, что вы хотите от нас уйти?
Подобного Точилова не ожидала. Этот вопрос ударил ее не многим слабее, чем та молния у околицы. Она опустила взгляд, но, понимая, что надо сохранять невозмутимый вид, неспешно закрыла журнал и вновь подняла глаза на класс и на ученика, задавшего вопрос.
— Не буду спрашивать, откуда у тебя эта информация, — произнесла Ольга. — Все равно правды не узнаю. Но сама врать не стану. Да, я действительно собираюсь уйти из школы.
Тихий вздох прокатился по классу, словно порыв холодного осеннего ветра. Савлук покрутил головой в стороны, будто стоял у доски в ожидании подсказки, но не дождался и сел. В кабинете повисла тишина.
— Почему, Ольга Викторовна? — с недоумением и даже тревогой спросила Косинская.
— Мы чем-то вас обидели? — послышался голос Евсеева. «Классный шут» был сейчас серьезен как никогда.
— Если дело в нас, скажите! Мы не хотим, чтобы вы уходили, — произнес Поповский.
Участники «Свободного полета» молчали, но в глазах юношей и девушек, которые знали намного больше других, Ольга видела те же самые вопросы.
Вопросы, требующие ответа. И ответа честного.
— Ребята, — произнесла Ольга. — Причина есть. И поверьте, она не в вас. Вы — замечательный класс, вы все очень хорошие, и мне будет жаль с вами расставаться. Я родом не из этого города и даже не из региона. Моя мама, которой сейчас со мной рядом нет — тоже. Мы оказались здесь случайно, и слишком поздно узнали, что причина, по которой мама так рано ушла, кроется именно в этом городе. В его предприятиях и в том, что тут добывают. Вы знаете про здешнюю экологическую ситуацию и знаете статистику по онкологии. Эту информацию в последнее время пытаются закрыть от свободного доступа, но, думаю, блокировки вы все умеете обходить. Я весной была у врачей… Не буду вдаваться в подробности, но мне недвусмысленно сказали, что если я не хочу повторить судьбу своей мамы, мне следует как можно скорее уехать отсюда.
В классе стояла звенящая тишина.
— Мы не знали этого, — произнесла Закирова.
— Вы и не могли этого знать, — чуть улыбнулась Ольга.
— Мы все понимаем, но… Вы могли бы сказать нам это сами, не дожидаясь, пока мы это узнаем от посторонних. — В голосе Ерохиной слышалась легкая горечь.
«От посторонних»… Наверное, это очень хорошо, когда учитель и ученики составляют единое целое… А все остальные являются для этого социума «посторонними», — подумала Точилова.