— А ты еще и глазастая! — с лукавым восхищением воскликнула Лена. — Нет, это обычные слипы, просто двухцветные. Серединка и перед у них темные, остальное под цвет тела… А ты стринги носишь?
— Нет… А разве их еще не запретили?
— Вроде пока нет, пишут, что только со следующего года собираются. Ну, что ж, будем поступать как наши родители в юности — хорошие вещи доставать у этих… как их называли… фарцовщиков… Правда, мне стринги не очень нравятся. Я их и не ношу практически. Так, только если под тонкие брюки или леггинсы летом, чтобы линия на попе не выделялась.
— А я и брюки не ношу. Не люблю и не умею. Не идут они мне.
— Ты длинноногая. И таким, как ты, трудно подобрать, верно… Кстати, о брюках. Ты так не рассказала про то, чем там закончилось у вас с Сергеем…
Ольга размахнулась и с явным наслаждением влепила ему пощечину. Кнехт, по всей видимости, воспринял удар как нечто само собой разумеющееся, но христианскую традицию решил отвергнуть: вторую щеку не подставил. Вместо этого ловко схватил Точилову за запястье и произнес:
— Прости. У меня тяжело болеет мама. Мне неожиданно позвонила моя сестра, я сорвался из города, и случайно выронил в машине телефон.
Одна короткая фраза, и все встало на свои места. А красивый букет только подтвердил вескость сказанного. Верить или нет — Ольга решила, что определится с этим позже. Сейчас не время, надо идти на работу. Но почему же слабеют ноги и так сладко замирает все внутри?..
— Ты бы мог через «ВКонтакте» хотя бы на связь выйти…
— Да я пароль от своей страницы не помню наизусть. Не мое занятие — все эти соцсети… Ехать пришлось на поезде, машину бросил недалеко от вокзала. Телефон там и валялся, когда я вернулся сегодня часа два назад. А номер твой я нигде не записал, и наизусть не выучил. Вот так нас подводит современная техника — слишком большая зависимость от нее… Ну, не коллегам же в контору звонить, чтобы они начали искать тебя и передавать от меня приветы… И задавать вопросы. От себя… Оля, еще раз прости. Ты, наверное, каких только ужасов про меня не подумала… Решила, может быть, что я скотина и подонок…
— Перестань, Сережа… Зайди лучше.
Кнехт затворил за собой входную дверь. Ольга, приняв цветы, положила их на тумбочку в прихожей и… бросилась на шею мужчине.
— Хороший мой… — прошептала она, ощущая трепет и тепло во всем теле. Все, что было в эти дни, в один миг смыло словно сильнейшей штормовой волной.
— Мне надо идти… — прошептала Ольга. — Ты только никуда не исчезай…
— Куда же я исчезну? — тоже очень тихо произнес Сергей. — Все, я вернулся.