Еще одна дверь, и они попали в залитый солнцем кабинет. В углу печатала на машинке секретарша.
— Оставьте нас, мадам Бланш.
Он указал Мегрэ на стул, а сам сел за свой письменный стол. Казалось, он был удивлен, немного встревожен.
— Интересно узнать... — начал он.
— Вам известно о смерти месье Жослена?
— Что вы говорите? Месье Жослен умер? Когда это случилось? Разве он вернулся в Париж после отдыха?
— Значит, вы его не видели после приезда из Ля-Боля?
— Нет. Он к нам еще не заходил. А что, у него был сердечный приступ?
— Его убили.
— Месье Жослен убит? — Чувствовалось, что Жуан не может в это поверить. — Это невозможно. Но кто мог...
— Он был убит вчера вечером, у себя дома, двумя выстрелами из пистолета.
— Но кто его убил?
— Именно это я и стараюсь узнать, месье Жуан.
— А жена была дома?
— Нет, они с дочерью ушли в театр.
Жуан опустил голову. Было заметно, что он потрясен.
— Бедняга... Это кажется таким невероятным...— И с возмущением продолжал: — Но кому это могло понадобиться?.. Послушайте, господин комиссар... Вы его не знали... Это был лучший человек на свете... Для меня он был как отец, даже больше чем отец... Когда я поступил сюда на работу, мне было шестнадцать лет и я ничего не умел... Отец недавно умер, мать работала уборщицей... Я начинал как рассыльный, развозил продукцию на велосипеде... Это месье Жослен меня всему обучил... Потом назначил меня управляющим делами... А когда сам решил уйти от дел, позвал нас с Гуле в свой кабинет... Гуле начинал рабочим на станке... Месье Жослен сообщил нам, что врач советует ему меньше работать, но он так не умеет. Приходить сюда на два-три часа в день, сторонним наблюдателем, невозможно для человека, привыкшего самому заниматься всеми делами и каждый вечер еще подолгу задерживаться в кабинете после работы.
— Вы испугались, что вашим патроном станет кто-то посторонний?
— Признаться, да. Для меня и Гуле это была настоящая катастрофа. Мы смотрели друг на друга, ошеломленные, а месье Жослен лукаво улыбался.
— Мне сегодня ночью об этом рассказывали.
— Кто?
— Его домашний врач.
— Конечно, у нас с Гуле были кое-какие сбережения, но не такая значительная сумма, чтобы откупить фабрику... Месье Жослен пригласил своего нотариуса, и они нашли способ уступить нам дело, предоставив большую рассрочку платежей. Само собой разумеется, мы пока выплатили лишь часть всей суммы... Осталось еще лет на двадцать...
— Однако он время от времени заходил сюда?
— Да, но держался очень скромно, словно боялся нас смутить. Удостоверившись, что все в порядке, что мы довольны, он уходил, а когда нам случалось просить у него совета, он помогал нам, давая понять, что не имеет здесь никаких прав...