— Мой инспектор взял на себя смелость открыть комнату прислуги, объяснил Мегрэ. — Он решил не беспокоить вас. Пожалуйста, не сердитесь на него. Тем более, что теперь, наверное, следствие пойдет по новому пути.
Он наблюдал за ней, пытаясь угадать ее реакцию, но она прекрасно владела собой.
— Я слушаю.
— Сколько времени вы уже не поднимались на седьмой этаж?
— Несколько месяцев. Когда ко мне поступила мадам Маню, я пошла туда вместе с ней, так как предыдущая прислуга оставила все в страшном беспорядке.
— Значит, примерно полгода?
— Да.
— И больше вы там не бывали? И муж тоже, вероятно?
— Он вообще ни разу туда не поднимался. Что ему там было делать?
— А вы, мадам Фабр?
— Я там не была уже много лет. Когда у нас работала Ольга, я иногда поднималась к ней в комнату. Помнишь, мама? Лет восемь назад...
— Окно было заклеено бумагой?
— Да. От пыли.
— А сейчас бумага сорвана, окно открыто. Кто-то ложился на постель, вероятно мужчина, и выкурил несколько сигарет.
— Вы уверены, что это было прошлой ночью?
— Пока не наверняка. Разрешите нам подняться туда и еще раз тщательно все осмотреть.
— Полагаю, вам не нужно спрашивать у меня разрешения.
— Разумеется, если вы хотите присутствовать...
Она прервала его, покачав головой.
— У вашей предыдущей прислуги был любовник?
— Я об этом ничего не знаю. Она была порядочной девушкой, помолвлена, а затем ушла от нас, чтобы выйти замуж.
Мегрэ направился к двери. Почему у него снова возникло ощущение, что между матерью и дочерью существует какое-то недоверие?
Ему бы хотелось узнать, как они держатся между собой наедине и о чем говорят.
Мадам Жослен не утратила хладнокровия, но Мегрэ вовсе не был уверен, что она не потрясена неожиданностью.
И все же он мог бы поклясться, что эта история с комнатой для прислуги была для нее не так неожиданна, как для него. Ну а Вероника резко повернулась к матери, и в ее взгляде можно было прочесть удивление.
Что она собиралась сказать?
Он вернулся в «Трубу», где его ждали трое мужчин, выпил еще одну кружку пива и пошел вместе с ними к пожарной лестнице в доме Жосленов. Слесарь открыл дверь. С трудом удалось его выпроводить, он пытался остаться под любым предлогом.
— А как вы без меня закроете?
— Мы опечатаем...
— Смотрите, патрон, — сказал Торранс, указывая на кровать, все еще распахнутое окно, на пять или шесть окурков на полу.
— Я бы хотел прежде всего знать, когда были выкурены сигареты.
— Это легко установить.
Специалист осмотрел окурок, понюхал, осторожно отогнул бумагу, размял в пальцах табак.