— Ты уверен?
— Абсолютно. Венеция — город влюбленных.
— Хорошо, прислушаюсь к твоим словам. Как делаю это всегда.
По возвращении Джейсоном завладела идея организовать новый торговый центр в Цинциннати. Он будет представлять собой каналы, связывающие сады неописуемой красоты с плавающими гондолами.
— Фантастично. А ты ограничишь вход?
— Не знаю, — с убивающей искренностью сказал Джейсон. — Мне бы не хотелось, но если мы это не сделаем, одни и те же люди будут занимать гондолы, а другие не попадут в них вообще. Жадные все испортят.
Да, я могла это понять. У жадных была наклонность все портить.
— У меня есть идея! Если начать сейчас, я смогу к открытию центра в Цинциннати родить еще ребенка.
Он улыбнулся моему энтузиазму:
— У тебя же есть ребенок!
— Ну и что?
— А зачем такая спешка?
— Но мы же хотели пять детей, не так ли? У нас уже три супермаркета, а ребенка у меня только два. Я вынуждена поторопиться, чтобы изловить тебя, пока ты не объехал все штаты.
— Я не понимаю этих гонок. Кроме того, мы положили начало Митчелу в Огайо, но не забывай, сколько штатов в стране. А что ты собираешься делать, если у нас будет десять магазинов? Или двенадцать? А бедная Лу? За сколькими детьми она сможет уследить?
— Это ее проблемы. Я уже говорила ей, что могу взять больше обязанностей по дому. Но она предлагает мне идти работать и предоставить ей заботиться о доме и детях. Она говорит: «Мистеру Старку, вероятно, требуется ваша помощь, чтобы вдохновлять его в делах, а мне достаточно времени». Может быть, тебе попробовать убедить ее?
— Ты сошла с ума? Я не вступлю ни в какие дебаты с Лу, даже если ты пообещаешь мне за это безумную ночь сегодня.
— А что, если я творчески подойду к делу? И предложу тебе не только сегодняшнюю, но и завтрашнюю, и послезавтрашнюю, и еще, и еще? — игриво шептала я ему в ухо.
Он засмеялся:
— Я сдаюсь.
Тем не менее, мне не удалось убедить Лу позволить помогать ей по дому. Скорее была убеждена я — немного подождать с рождением одного ребенка.
26
Наступил Новый, 1974, год.
— Звонила Сесиллия, — сказала я Джейсону. — Она приезжает к нам в гости.
Брови его поднялись:
— Она не сказала, зачем?
— Нет. Она приедет завтра.
— Долго ли она будет у нас?
— Хорошо. Я поеду в Цинциннати завтра рано утром, но тут же вернусь, если буду нужен.
Сейчас была моя очередь смотреть на него с поднятыми бровями.
— У тебя есть проблемы, в которые ты не хочешь посвящать меня?
— Конечно, нет. С чего ты взяла?
Сообщение о визите Сесиллии, казалось, взволновало нас обоих.
Она вся была в черном — черная шелковая струящаяся блузка, шерстяной костюм и даже мягкая черная элегантная шляпа. Прошло больше полутора лет после смерти Боба, поэтому приличия позволяли мне сказать: