Энн покраснела.
— Я? Почему я замечательная?
— Потому что ты сама простота. А может быть, наоборот, ты очень мудрая. Или, может быть, потому, что искренне веришь, что сделать жизнь приятной — такая простая штука. Но скорей всего, потому что ты есть ты, и ты — моя. А я счастлива находиться дома. И я не представляю дом без тебя. Потому что ты — моя сестра, единственная, кто у меня есть.
Я взяла еще кусок пирога.
— Очень вкусно! Поделись рецептом.
— Неужели ты когда-нибудь им воспользуешься? — недоверчиво спросила она.
— Вероятно, нет, — созналась я. — Но, может быть, Лу.
— Ну, тогда надо натереть сырой картофель, отжать всю жидкость. Это очень важно, чтобы он стал совсем сухим. Смешать с небольшим количеством муки, по яйцу на каждую чашку картофеля, немного растительного масла, перец, соль. Некоторые добавляют сырой натертый лук, но…
— Что «но»?
— Мой собственный секрет: я сначала обжариваю лук. И в этом большая разница.
Я была в восторге.
— Ты знаешь, вот за это я тебя и люблю. Никто в Голливуде не поделится с тобой секретом, что лук надо сначала обжарить.
— Почему?
Я раздумывала над этим секунду:
— Потому что они хотят иметь все, что у тебя есть, но упаси бог, чтобы у тебя было что-то лучше, чем у них.
— А Джесика? Неужели и она не скажет?
— Она скажет, если знает. Но она, к сожалению, не знает.
— А Джейн? Она ведь тоже скажет.
— Да, она может сказать, только если Джо позволит ей.
— Ах!
Я обратила внимание, что Энн даже не подумала задать такой же вопрос относительно Сесиллии, зная заранее, как поступит Сесиллия. Но она ошибалась. Сесиллия как раз была тем человеком, кто знал и мог сказать. Но она предпочтет отправить вам вместо этого поваренную книгу.
36
Сесиллия взяла у Перси сигарету с опиумом, глубоко втянула дым в легкие, задержала дыхание, откинулась назад на диванные подушки, дала возможность телу расслабиться.
— Что там происходит? — хихикнула Сесиллия.
— Что ты имеешь в виду? — напряженно спросила Перси.
— Слышу странные звуки там, — Сесиллия кивнула головой в сторону холла, который вел в гостиную.
— Это хлопает входная дверь в спальню, — Перси присела на краешек стула: «Эта дрянь приперлась, не позвонив, вероятно, хотела застать меня врасплох».
— А что за шум?
— Ничего особенного. Вероятно, служанка. Не обращай внимания.
— А ты не хочешь взглянуть? Или послать кого-нибудь, например, того человека, которого я встретила у входа, чтобы он посмотрел.
— Это Смоуки. Он просто придурок. — Затем быстра, как будто хотела переключить внимание Сесиллии на что-то другое, она сказала: — А я больше не курю. Ни трубки, ни сигареты.