Мне нечего было сказать — у меня не было ответа. Кроме того, кому-то другому, может быть, было легче советовать, что она должна делать.
Потом Джейн смеялась так, как это делают люди после того, как они раскроют душу близкому другу и уже просят прощения за это.
— Боже, ты, наверное, думаешь, что я была несчастна… что у меня никогда не было по-настоящему чудесной жизни.
Сесиллия, казалось, жила совершенно потрясающей жизнью. Не потому, что я видела ее часто. Она была тесно связана со своим адвокатом и другом — Ли Филипсом. Когда я их видела вместе, она казалось мне по-настоящему влюбленной. И она была другой. Я полагала, что именно Ли делал ее непохожей на себя. Он не был старомодным, как мы в юности называли действительно привлекательных мужчин, но, как его представила Энн, он был приятным. Очень приятным. С первого взгляда я положила на него глаз, я была просто поражена. Он был точная копия Джека Николссона! Я знала, что снова попала в ловушку, видя здесь во всех определенных актеров, но в данном случае это было неоспоримое сходство. Он носил темные очки всегда, и так же постоянно, как и костюм-тройку. (Я случайно обнаружила, что он также носил тренировочный костюм из бархата для бега и бриджи для езды верхом.) Энн сказала, что она не доверяет людям, увлекающимся темными очками, что они за ними что-то скрывают — и что они скрывают? А Джейн сказала, что в Лос-Анджелесе только два сорта мужчин носят костюм — театральные агенты и адвокаты. Я полагаю, она была права. Ведь Ли и был адвокатом. Но как насчет костюма и темных очков? Что это могло значить?
И когда Ли Филипс носил костюм-тройку, Сесиллия носила костюм Адолфос или прекрасно скроенные блейзеры с юбками приличной длины и шелковые блузы сорочечного типа. А когда Ли занимался бегом в своем коронном черно-белом бархатном костюме, Сесиллия делала то же самое. Сейчас они стали почти близнецами.
Сесиллия бегает? Невероятно. Но так оно и было. Она стала совсем другой.
— О, это прекрасно! — с восторгом говорила она. — Кислород заполняет твою грудь, и ты чувствует, что летишь! Только мои неприличные груди мешаются. Очень трудно бегать с грудями, ты знаешь это? — Она пялилась глазами на мои полные груди с вежливым презрением. — Вот поэтому Ли называет их непотребными. Я подумываю о пластической операции, но Ли не разрешает мне делать что то поспешно, необдуманно. Но очень трудно выглядеть как леди с этими. Это все вина Генри. Раньше я была элегантной, а теперь я… вульгарна.
— Вовсе нет! И я не думаю, что тебе следует вновь изменять свои груди.