Он вздохнул и поглядел на небо через зарешеченное окно.
-- Три звезды вижу я, -- сказал он. -- Суббота уже кончилась. Дома у меня, в соседней комнате, сейчас сидят Симон Брандейс, подмастерье пивовара, и его жена Гиттель. Он уже прочитал молитву преломления хлеба и теперь поет благословение на грядущую неделю, желая себе и жене своей "столько радости и здоровья, сколько пожелают уста твои во всякое время и час". И, как во всякую субботу, Гиттель подхватывает, говоря: "Аминь! Аминь! Воистину должно быть так, да приидет Мессия в текущем году!" И потом они будут ждать, пока огонь не разгорится под плитой и не согреется вечерний суп, ждать и говорить обо мне, называя меня "бедняга Берл Ландфарер" или, может быть, "добрый Берл Ландфарер", ведь вчера я дал им масла для субботней лампы и вина на киддуш, и все даром, потому что у Гиттель опять не было денег, чтобы купить необходимое. И если сегодня я на устах соседей еще "бедный Берл" или "добрый Берл Ландфарер", то завтра уже буду "блаженной памяти Берл Ландфарер" или "Берл Ландфарер, земля ему пухом". Еще сегодня вечером я -- Берл Ландфарер, который живет в доме "У петуха", что на Малой набережной, а завтра утром уже стану Берлом, пребывающим в царстве истины. Еще вчера я не ведал, как хорошо мне жилось на свете: я ел что хотел, читал книги, а вечером ложился в постель. Сегодня же на мне рука врага. Кому пожаловаться мне? Разве что камням в земле... Что же мне делать? Я должен перенести то, что решил надо мною Он. Хвала Тебе, вечный и праведный судия! Ты еси Бог верных, и деяния Твои без порока!
И поскольку уже стемнело, он обратил свое лицо на восток и прочитал вечернюю молитву. Потом он присел на корточки в углу камеры, так, чтобы не выпускать из вида собаку, которая вновь принялась ворчать.
-- Так холодно, словно небо и земля замерзли подобно реке! -- горевал он. -- Собаке тоже не по себе, вон как она урчит и скалит зубы. Если бы только она знала, что ей предстоит! Но ведь зверь он и есть зверь. Что он может потерять, что у него можно отнять? Только чувственную жизнь! Человек же теряет руах, свое духовное существо, а мы, евреи, теряем больше всех, ибо что знают остальные люди о той сладкой радости, которой исполняемся мы, погружаясь в такие святые откровения, как "Книга жатвы", "Книга четырех поколений" или "Книга света"?
Он закрыл глаза и унесся в мыслях своих к высотам тайного учения, о котором сказано, что оно по десяти ступеням возводит поучающегося к ангелам Божиим. Он сделал это, ибо написано: "Занимайся тайнами мудрости и знания -и ты победишь в себе страх перед часом смерти!" А страх в его сердце был велик, и он едва мог переносить его.