Я покачал головой.
— Он готов к грабителям, Оффа, а не к полководцу.
Мерсиец молча приподнял бровь — знак того, что ему требуется еще серебро. Я положил на стол монету и наблюдал, как она исчезла во вместительном кошеле.
— Он будет готов к тебе, господин, потому что твой дядя его предупредит.
— Потому что ты расскажешь моему дяде?
— Если он заплатит мне — да.
— Мне следовало бы немедленно убить тебя, Оффа.
— Да, господин, — ответил он, — следовало бы. Но ты меня не убьешь.
Он улыбнулся.
Итак, Скирнир будет знать, что я иду, а у Скирнира есть корабли и люди, но судьбы не миновать.
Я отправлюсь во Фризию.
Я попытался уговорить Рагнара отправиться во Фризию вместе со мной, но тот только посмеялся.
— Думаешь, я хочу промочить зад в такое время года?
То был холодный день, округу два дня поливал плотный дождь, налетевший с моря. Дождь кончился, но земля сделалась тяжелой, мокрой, зимние краски потемнели, воздух стал влажным.
Мы ехали через холмы. Тридцать моих людей и сорок людей Рагнара. Все мы были в кольчугах, в шлемах, при оружии. На боках у нас висели щиты, у пояса в ножнах — длинные мечи.
— Я отправляюсь зимой, — объяснил я, — потому что Скирнир не будет ожидать моего прибытия до весны.
— Ты надеешься на это, но, может, он уже слышал, что ты — идиот?
— Так поедем со мной, — предложил я. — И снова сразимся вместе!
Рагнар улыбнулся, но не встретился со мной глазами.
— Я дам тебе Ролло, — сказал он, имея в виду одного из лучших своих бойцов, — и любого человека, кто захочет отправиться с ним. Помнишь Ролло?
— Конечно.
— А у меня есть свои обязанности, — сказал он неопределенно. — Я должен остаться здесь.
Он отказывался от моего предложения не из трусости. Никто никогда не обвинял Рагнара в робости. Я решил — то была не робость, а лень. Он был счастлив, так зачем ему было разрушать свое счастье?
Рагнар сдержал лошадь на гребне холма и показал на широкую полосу прибрежной земли под нами.
— Там — английское королевство, — сказал он.
— Что? — негодующе переспросил я.
Я посмотрел на темную от дождя землю с небольшими холмами, еще меньшими полями со знакомыми каменными ограждениями.
— Так все его называют, — сказал Рагнар. — Английское королевство.
— Это не королевство, — ответил я.
— Его так называют, — терпеливо проговорил он. — Твой дядя хорошо потрудился.
Я издал звук, как будто меня тошнило, что заставило Рагнара рассмеяться.
— Подумай вот о чем, — сказал он. — Весь север — датский, кроме земель Беббанбурга.
— Потому что ни один из вас не может взять эту крепость.
— Ее, вероятно, и нельзя взять. Мой отец всегда говорил, что это слишком трудно.