— Ты встречался с Эльфриком? — спросил я Рагнара.
— Много раз.
— И ты не убил его ради меня?
— Мы встречались во время перемирия.
— Расскажи о нем.
— Старый, седой, коварный, осторожный.
— Его сыновья?
— Молодые, осторожные, коварные, бдительные.
— Я слышал, Эльфрик болен.
Рагнар пожал плечами.
— Ему скоро пятьдесят; какой человек, проживший так долго, не болен? Но он поправляется.
Старшего сына моего дяди звали Утред. Это имя было оскорблением. Поколение за поколением старшего сына в нашей семье называли Утредом, и, если наследник умирал, как случилось с моим старшим братом, тогда следующему сыну давали это имя. Мой дядя, назвав своего старшего мальчишку Утредом, заявлял, что его потомки будут править Беббанбургом и что их самый большой враг не датчане, даже не скотты, а я.
Эльфрик пытался убить меня, и, покуда он жив, он будет продолжать пытаться. Он предложил награду за мою голову, но меня трудно убить, и уже многие годы ни один воин не делал таких попыток.
А теперь я ехал к нему. Моя лошадь, которую я одолжил у Рагнара, ступала, высоко поднимая ноги, по грязной коровьей тропе, что вела с холма. Я чуял запах моря, и, хотя волн еще не было видно, небо на востоке казалось пустым, каким оно бывает над водой.
— Он знает, что мы идем? — спросил я Рагнара.
— Знает. Он никогда не перестает наблюдать.
Конники, наверное, понеслись к Беббанбургу и рассказали, что датчане переваливают через холмы. Даже сейчас я знал — за нами наблюдают.
Мой дядя не осознавал, что среди всадников нахожусь я. Его часовые, должно быть, доложили о знамени Рагнара с орлиными крыльями, но я не распустил по ветру свой флаг. Пока не распустил.
У нас имелись собственные разведчики, они ехали впереди, справа и слева.
Столько лет это было моей привычной жизнью. Всякий раз, когда беспокойные датчане из Восточной Англии думали, что пора умыкнуть пару овец или увести корову с пастбищ близ Лундена, мы отправлялись в ответную вылазку. Но здесь была совсем другая страна. Рядом с Лунденом земля была плоской, а тут небольшие холмы многое скрывали из виду, поэтому наши разведчики держались неподалеку от нас. Они не видели ничего тревожного и, в конце концов, остановились на лесистом перевале, где мы присоединились к ним.
А внизу был мой дом.
Крепость была огромна. Она лежала между нами и морем на громадной скале; ее связывала с землей тонкая полоска песчаной земли. К северу и к югу тянулись высокие дюны, но крепость разрывала берег, и ее утес нависал над широкой мелкой заводью, где было пришвартовано несколько рыбацких лодок.