Я шагнул на пристань, поднес ко рту сложенные руки и прокричал им:
— Кому вы служите?
— Господину Этелноту! — крикнул в ответ один из них.
Он меня не узнал. Я был закутан в темный плащ, и мои светлые волосы прикрывал капюшон.
— Зачем вы здесь? — гаркнул я, но единственным ответом было непонимающее пожатие плеч.
Этот южный берег являлся территорией восточных саксов; наверняка Этельфлэд потому и выбрала Лекелейд.
Она могла мгновенно бежать отсюда в королевство своего отца, хотя Альфред, который считал, что узы брака священны, без сомнения, не горел бы желанием дать ей убежище из страха последующего за сим скандала. Тем не менее, как я догадывался, он приказал олдермену Этелноту из Суморсэта наблюдать за монастырем, хотя бы затем, чтобы доложить о любых странностях на мерсийском берегу реки.
«Теперь им будет о чем докладывать», — подумал я.
— Кто ты, господин? — окликнул человек через реку.
Он, может, и не узнал меня, но видел, что я возглавляю отряд всадников и, может быть, золото моей роскошной броши для плаща блеснуло под монотонным дождем.
Я не ответил на вопрос. Вместо этого я повернулся к Финану, который ухмыльнулся мне с седла.
— Всего тридцать человек, господин, — сказал он.
Я посылал его, чтобы осмотреть деревню и выяснить, сколько человек охраняет монастырь.
— Только и всего?
— Есть еще люди в деревне к северу.
— Кто командует этими тридцатью?
— Какой-то бедный ублюдок, который чуть не обделался, когда нас увидел.
Скорее всего, тридцать человек были размещены в Лекелейде по приказу моего кузена, и, скорее всего, для того, чтобы Этельфлэд осталась замурована в этом уродливом монастыре.
Я сел во влажное, скользкое седло и покрутил в стремени правой ногой.
— Давайте поворошим это осиное гнездо, — произнес я.
Я повел людей на восток, мимо домов, навозных куч и роющихся в грязи свиней. Кое-кто наблюдал за нами из дверных проемов, а в конце улицы, перед самим монастырем, ждала кучка мужчин в кожаных куртках и ржавых шлемах. Но если они и получили приказ помешать кому бы то ни было войти в монастырь, они были не в настроении выполнять данные им распоряжения. При нашем приближении они угрюмо отодвинулись в сторону.
Я не обращал на них внимания, а они не потребовали назвать мое имя и не пытались нас остановить.
Я пнул ворота монастыря, рассыпав капли дождя с их верхнего края. Моя лошадь заржала, и я пнул ворота еще раз.
Отряд мерсийцев наблюдал. Один человек побежал в переулок; я подозревал, что он собирается привести помощь.
— Мы подеремся с кем-нибудь еще до исхода дня, — сказал я Финану.