-- О да! -- воскликнул я. -- Ты сами видишь, как сильно я желаю этого.
-- Мне нечего отказывать тебе или не отказывать, -- сказала она. -- Я с самого первого дня была твоя, если бы ты только захотел позвать меня с собой. -- А теперь я стану Катрионой Бэлфур, -- прошептала она совсем тихонько, щекоча мою щёку перьями шляпки.
-- Возможно я поступаю не слишком хорошо, -- сказал я, внезапно испугавшись пришедшей мысли. -- Ситуация сложилась так, что в данный момент ты зависишь от меня. Поэтому я не заставляю тебя отвечать немедленно. Просто хотелось бы признаться в своих чувствах, чтобы между нами не осталось недоговорённостей...
Девушка прервала мой неуверенный лепет самым эффективным из всех возможных способом. Её поцелуй был неумел, но очень нежен и горяч. А глаза одновременно смеялись и увлажнились от слёз. И это был ответ гораздо более наглядный, чем банальное "я согласна"...
XXIV.
Неожиданно возникла ещё одна проблема. Катриона оказалась католичкой, мой же носитель, само-собой, матёрым протестантом. Добавить сюда собственно меня, бывшего атеиста, в свете последних событий ставшего чем-то вроде агностика, чтобы понять, какая ядрёная смесь получилась на выходе. Компромиссом наших стремлений стало венчание в церкви святого Лаврентия в следующую субботу. И мне почти не было жалко пяти полновесных килограммов золотых монет, выброшенных за это удовольствие в итоге. Оно того стоило!
Вторая трудность была в том, что девушка поначалу не хотела выходить замуж в тайне, без благословения отца. Мне пришлось пустить в ход всё своё красноречие, чтобы убедить её в отсутствии необходимость столь поощрять человека, по сути бросившего дочь на произвол судьбы. Так что в результате мы сошлись на найме для обряда посажёных родителей.
Церковь производила незабываемое впечатление даже на такого заядлого циника как я, что уж говорить о Катрионе. Начиная с огромных бронзовых дверей и квадрильона из тридцати шести колоколов; и заканчивая торжественным звучанием органной музыки внутри, эта готическая постройка из жёлтого кирпича любому посетителю внушала трепет своей монументальностью.
Мне пришлось нанять нескольких местных актёров, которые изображали наших родственников и приглашённых гостей. Невеста поначалу была против этой моей идеи, предпочитая венчаться тайно. Но я настоял на своём. Хотелось обставить это событие достаточно пышно, чтобы оно запомнилось прекрасным праздником, а не проведённым второпях ритуалом. В конце-концов упрямство Катрионы сломил мой аргумент, что брак -- это обязательство скорее перед богом, чем перед людьми.