Воины и оба патрикия, принимая выкрики Лиса за диковинное обращение язычника к духам, подивились прыти хромого уродца. Лис второй раз в жизни ощутил в себе сладкое и щемящее чувство, подобное тому, какое испытал в каштановой роще, когда привёл туда счастливых влюблённых.
Со звоном и скрежетом скрестилось оружие двух очень похожих друг на друга противников.
Необычайно умение Калокира, страшен и неотразим меч в его натренированной руке. Хоть и бывал Лис когда-то в рядах известной на весь мир дружины, а всё же не устоял уже под вторым ударом искусного в рукопашном бою дината. Да, Лис был обречён. И рухнул он, обливаясь кровью, испуская жуткий предсмертный вопль.
Этот душераздирающий вопль изрубленного, корчащегося в чудовищных судорогах был настолько ужасен, что солдаты и оба патрикия бросились прочь. Живо достигли кони византийцев крутого холма, лишь на гребне которого вздумалось Калокиру оглянуться.
— Мария?! — вскричал динат. — Там Мария! И не одна! Сбежала! Скорее, Блуд, хватайте их! Озолочу!
Да, к несчастью, Велко с Улией слишком рано покинули убежище, торопясь хоть чем-нибудь облегчить страдания умирающего. До ромеев ли было им, когда Лис в двух шагах от них, прекратив свой страшный вопль, тихо отдавал небу душу.
— Он ещё жив, спаси его, Велко, спаси, — умоляла Улия в растерянности.
— Ему уже не помочь, — вздохнул юноша, подкладывая под голову лежащего свёрнутый свой плащ и откупоривая тыковку с водой, чтобы оросить запёкшиеся губы умирающего.
— Что он говорит? — ломая в отчаянии руки, спросила девушка.
Велко и сам заметил, как мучительно шевелились губы Лиса. Он низко склонился и расслышал прерывистое:
— Изверг… Вижу немого изверга… лес… на Белградской дороге… за Киевом… Я продал… родину продал… подыхаю… как изверг… на чужой… Я убил гонца Богдана… А Блуд… Блуд назвался Милчо… из Карвуны… назвался послом Петра… оклеветал булгар… Калокир клеветал… Это ромеи послали Курю… на уличей… с подлогом… Велко, Велко… Быть войне… булгарами и нашими… Прокляни меня…
— Он бредит! Прощай, Лис, прощай! — крикнул юноша, не веря тому, что услышал. — Кошмарный бред его.
— Это не забытье… — собрав остатки сил, Лис нащупал что-то за пазухой, вытащил, разжал кулак, и Велко с Улией увидели позолоченный медвежий клык на цепочке.
— Знак высоких гонцов великого князя Киевского, — прошептала Улия. — Откуда он у него?
— Не булгары… я погубил Богдана… возьми, Велко, спрячь… сохрани…
Юноша повиновался, ошеломлённый, а Лис продолжал страшную исповедь, с невероятным трудом выдавливая из себя хриплые звуки: