— Тебя обеспокоило исчезновение печенегов? Отыщем.
— Если они углубились в степь, нам не догнать без коней. Если же передвигаются вдоль кромки моря, мы их должны настигнуть. Жаль, что не застали Курю. Отсюда было бы легче прознать дорогу на Днестр. Я мечтал податься с сестрицей прямо к своим, во владения уличей. Теперь всё усложнилось.
— Не унывай, мой мальчик, распутаем клубок.
— Только не хватайся сразу за меч, — с мягким укором сказала Кифа Улебу, — мы их перехитрим. После стольких лет Куря тебя не узнает и ничего не заподозрит. Отныне ты пресвевт Палатия, а мы посольская свита. — И она не удержалась от озорного смеха.
Улеб ласково погладил её по голове, благодарно сжал могучее плечо атлета и сказал им обоим:
— Спасибо, друзья! Не успели узнать мою печальную историю, как тут же придумали её благополучное продолжение.
Воины-моряки и два шустрых «лютых разбойника» с удовольствием восприняли весть о предстоящем ночлеге на тверди. Они быстро соорудили из найденных на берегу жердей и старой корабельной парусины вполне надёжный заслон от ветра, клинками накосили травы на постель, собрали хворост и развели огонь.
Родник, мигом обнаруженный мальчишками на дне овражка, дал жаждущим воду. Кустарник, таивший дичь, дал свежую пищу.
До ночи было ещё далеко, когда маленький лагерь погрузился в сон. Не спалось лишь Улебу. Он охранял покой тех, кто разделил с ним все трудности путешествия, глядел на их лица и с замиранием сердца думал о человеческой отзывчивости, о доброте и самопожертвовании, о подлинном товариществе, что сближает разных людей в любом краю земли.
Чтобы побороть искушение сна, Улеб снова взобрался на утёс. Настойчиво притягивала его взор распростёршаяся у ног равнина.
И вдруг поодаль, в сиротливых соснах, как и тогда, когда он пленником томился здесь, прижавшись к щели каменного склепа, закуковала кукушка. И, как много лет назад, прошептал он:
— Жива-зегзица, сколько мне жить?
Бесконечно её кукование.
С рассветом нового дня тревог и надежд отчалил корабль. Он плыл вдоль пустынного побережья. Наполненный ветром парус увлекал его к днепровскому устью. Тщетно вглядывались Улеб и его попутчики в изменчивые очертания суши, там ни души, ни дыма.
— Благо нам опять помогает ветер, — лукаво промолвила Кифа, — моему рыцарю не нужно толкать весло, и я могу разговаривать с ним.
Она пришла к Улебу на нос корабля, где всегда можно было его увидеть в те часы, когда парус позволял оторваться от вёсел. Юноша улыбнулся. Её присутствие неизменно вызывало в нём нежность.
Природа умница. Даже несмышлёных животных она наделила инстинктом заботы о более слабых в их породе. Даже безъязыкие твари, имущие силу самцов, рьяно оберегают всё стадо.