Все ахнули. Непобедимый шагнул к Улебу вплотную и молвил, сдвинув брови:
— Какую смуту заронило в тебе это чудовище? Если не объяснишь толком, мы утопим всё стадо вместе с их Маманом!
— Не смей их оскорблять! — взорвался Улеб. А поостыв, сказал: — Хорошо, я объясню. — Он обвёл взглядом лица ромеев. — Да будет вам известно, други, случилось страшное. Степной каган двинул полчища на Киев.
Расслышав «каган» и «Киев», произнесённые на корабле, печенеги хлынули к самому краю берега, подступились к судну. Окрестность огласилась возмущёнными и призывными их криками:
— Ит, Куря! Ит!
— Куря шакал!
— Халас Кыюв!
— Э, руся! Комэклэши!
— Сэнин Кыюв!
Анит и его парни озирались. Мальчики спрятались за спину Кифы, а она зажмурилась и зажала уши ладошками. Улеб поднял руку и воскликнул, стараясь заглушить печенегов:
— Тихо, люди! Чего вы хотите?
Маман тоже воздел руку, требуя от земляков молчания, и, когда те немного успокоились, объявил по-росски:
— Ятуки ругают Курю. Он, собака, погнал огузов на Кыюв. Там нет Святослава. Ятуки ругают сабли огузов. Ятук и руся — братья. Надо Кыюв спасать.
Улеб благодарно кивнул, попросил:
— Пусть братья не шумят, я буду говорить с добрыми румами.
Они угомонились, и юноша вновь обратился к товарищам:
— Два племени в Степи — огузы и ятуки. Маман, рождённый в стане воинственных кочевников, повздорил с воеводой Марзей, племянником кагана, ушёл к ятукам и, как они, мирно трудился за плугом по соседству с росскими погостами. Огузы били их, заграбили коней, имущество и жёнок. Ятуки не ратники, да и они не дрогнули, а вместе с нашими оборонялись против Кури. А с Чёрным каганом силища несметная, что туча прузи-саранчи. Секли всех подряд, как траву. Маман сплотил тех, кто спасся, поставил временное селище. Он мне сказал, что хочет обучить мужей и с ними поспешить следом за Курей. Отомстить. Он слышал, будто наш княжич с дружиной нынче в Булгарии, вот, мол, отчего осмелели огузы и полезли вверх по Славуте.
— Чему он хочет обучить их, твой Маман? — спросил Анит.
— Ятуки научили его обращаться с мотыгой и возделывать хлеб, теперь же, в лихую годину, он научит их искусству боя.
— Много он понимает в этом, — неожиданно буркнул Анит. — Где им железо добыть? Где клинки изготовить? Разве только дубины и смогут выстрогать. Гиблое дело.
— В умелых руках деревянная палица не уступит кузни, — возразил юноша.
— Именно, — ворчал атлет, — в умелых.
«Лютые разбойники» тем временем успели приобщиться к толпе печенегов, посмеивались там, с чисто мальчишеской непосредственностью щупали всякие побрякушки, украшавшие кафтаны и рубахи новых приятелей, пытались заполучить их в обмен на нехитрое своё богатство — сухари и орехи.