— Цыть! Будет полоумным прикидываться! — оборвал его Велко. — Узнал меня или нет?
— Как же, как же, не забыл, наипрекраснейший, ты чеканщик. Тебе Марию? Получишь, ей-богу. Сейчас к тебе приведу. Я пошёл. Где тут выход?
— Сядь! Экий быстрый. Значит, она в Адриановом граде?
— Ведь ежели, к примеру, хозяин мой в армии, так и хозяйка при нём.
— В темнице?! — Улеб тряхнул его что есть силы. — Куда её заточили?
— Ой, пусти! Её не обижают, а холят, вот те крест! А ты кто?
— Приглядись-ка, — уже мягче произнёс Улеб. Он настолько обрадовался сообщению о сестрице, что готов был расцеловать болтливого плута. — Приглядись, приглядись, не робей.
— Не помню, да воздастся тебе необъятное благо.
— А золотишко, что когда-то вымогал у меня на стольном дворе Калокира, помнишь?
— Нет. Монеты твои помню, а тебя нет. Смилуйся.
— Про бежавшего с ипподрома бойца Анита Непобедимого слыхал? Про Твёрдую Руку?
— Ещё бы! Чтоб ему…
— Я и есть Твёрдая Рука.
— Чтоб ему бесконечно сиять в вечной славе! Тебе! — не моргнув, воскликнул Акакий.
Велко между тем ломал голову: для чего понадобилось Улебу тратить время на разговоры? Он привык доверять побратиму и не раз убеждался прежде, что тот не любит бросать слов не ветер, а если и ведёт с виду пустую беседу, значит что-то за нею кроется, неспроста она затеяна.
Однако сейчас в перепалке с Акакием не было никакого скрытого смысла, просто Улеб невольно, как говорится, развязал язык на радостях, что нашёл на чужбине сестрицу, что настал долгожданный час, что близок конец мытарствам и горестям её и его. Велко всё-таки догадался об этом и немедленно вмешался:
— Хватит вам, пустомели. Если, Акакий, не скажешь точно, где Мария, пеняй на себя. Отвечай коротко, не то пожалеешь.
Тот мгновенно вскочил, вытянул руки по швам и ответил чётко, как на воинском смотре, громко и достоверно:
— Во дворце Калокира на окраине Адрианополя.
— Точнее!
— В Орлином гнезде, что на самой верхушке круглого холма.
— Где Калокир?
— Хозяин обходит казармы.
— Почему?
— Он советник, глаза и уши повелителя.
— Велика стража дворца?
— Десять оплитов и шестеро слуг, не считая поваров, виночерпиев, массажиста, музыкантов, садовника, нахлебников, прихлёба…
— Стой! Стой! — резко одёрнул его Улеб. — Где горница Улии?
— Какой Улии?
— Тебя спрашивают про Марию, — пояснил Велко.
— Мария наверху. Двери покоев выходят на стык лестниц.
— Кто её сторожит?
— Я… — Вздохнул Акакий и почесал подбородок.
Улеб молвил:
— Вот что, малый, спасибо за сведения. Нам пора к ней. А тебя, не обессудь, привяжем вот к этому дереву той самой верёвкой, которую ты предусмотрительно приберёг. Если в чём обманул, тут и схороним красиво. Если нет, отпустим на все четыре стороны, как вернёмся из города.