«Нет больше деда Воика, — печалился Вольга, украдкой от взрослых вытирая ладонью мокрые скулы, — а есть только память о нём да эта могила на вершине кургана. Дедко, зачем так рано ты уготовил себе погребальный костёр и ушёл от нас?»
Тяжело стало на душе, когда белгородцы один за другим неспешно стали покидать холм и возвращаться в город, чтобы помянуть тех, кто пал под Белгородом. Вольга последовал за ними, держась вместе с Васильком и Бояном последними среди уходящих, примиряясь с неизбежным: так велось спокон веков — старое умирает, а молодому жить в заботах завтрашнего дня.
«Люди, они как деревья в лесу, — вдруг вспомнились слова старейшины, сказанные ещё совсем недавно. — И каждому дереву — свой час и свой порыв ветра…» И Вольга пытался утешить себя тем, что его час не скоро придёт и что он успеет ещё сделать немало добрых дел для земли Русской, как это сделал старейшина Воик за свой срок жизни.
У подножия Кургана Богов Вольга оглянулся в последний раз: качались кроны деревьев над могилой старейшины Воика, и длинные тени легли на свежую землю кургана. Вольга прошептал чуть слышно:
— Прощай, дедко Воик. Я всегда буду помнить тебя. Буду беречь в памяти твоё имя, твои сказы о наших предках, от древнего Вукола и до тебя, старейшина. И стану навещать твой курган в этот день из года в год, пока жив буду…
Снова набежал южный ветер, снова закружил осенние листья и вместе со словами Вольги понёс их вверх, к могильному холму на вершине Кургана Богов, а Вольга пустился бегом догонять ушедших уже далеко в лес белгородцев.
Я иду служить за веру христианскую,
И за землю русскую,
Да за стольный Киев-град,
За вдов, за сирот, за бедных людей.
Былина «Илья Муромец и Калин-царь»
Утром с запада надвинулись невесёлые и прохладные тучи, закрыли солнце, обложили небо от края и до края и повисли над ковыльной степью. Дул свежий ветер, ковыль ровно клонился широкими волнами через всё неоглядное поле. Ковыльные волны, потемневшие под сумрачным небом, бесшумно обтекали лесистые суходолы и балки, мягко дыбились, когда перекатывались через могильные курганы давно исчезнувших из степи и из памяти народов, и там, далеко на востоке, умирали, словно срываясь и падая в Днепр с высокого правобережья.
После тризны воевода Радко получил коней для дозорной заставы и отправил сотенного Ярого в помощь Власичу. Ярый настиг Власича на второй день уже на подходе к Роси и похвалил киевлянина, что шёл он следом за печенежским войском бережливо, выслал далеко вперёд и по сторонам сильные дозоры.
— Вместе теперь спроводим находников. Ведь и нас теперь сила немалая.