.
Все время, пока Павел говорил, в храме царила гробовая тишина. Отец Василия Герон едва смел дышать и только один раз, вцепившись мальчику в руку, прошептал:
— Сын мой, сын мой! Разве такое возможно? Разве может быть на свете один Бог? Один-единственный Бог любви и света?
Василию, а тогда еще Амброзию, было всего шесть лет от роду. Он ничего не понял в словах проповедника, а внимание его притягивал совсем другой человек в зале. Тот, что стоял поодаль от остальных. У него был широкий лоб, добрые глаза, а улыбка столь светлая и добродушная, что, казалось, в ней участвовал каждый волосок его рыжей окладистой бороды. Человек внимательно оглядывался по сторонам, всматриваясь в лицо окружавших его людей. Казалось, незнакомец хочет познакомиться с верующими или хорошенько их запомнить.
Вернувшись в свой дом, состоявший из одной заставленной комнаты, где ютилась вся большая семья, Герон никак не мог успокоиться, впечатления просто переполняли его.
— Я только что слышал, как один человек читал удивительный текст! — заявил он с порога. Глаза его были мечтательно устремлены вверх.
Жена быстро охладила его энтузиазм.
— А, христиане! — воскликнула она с презрением. — Да это ни на что не годные людишки. Видала я одну такую у себя в деревне, Ее закидали камнями. И я тоже швырнула один. Понял, что происходит с людьми, исповедующими эту ересь?
— Но этот Иисус совершал настоящие чудеса, — запротестовал Герон. — И те, кто следует его учению, тоже умеют изгонять дьяволов. Паралитики у них начинают ходить, а слепые — видеть!
— «Чудеса», — с иронией передразнила его жена. — Когда мой камень попал в лицо той женщине, оно все почернело, кровь потекла. Почему же ее-то не спасло никакое чудо? Вот колдун Симон тот действительно совершает чудеса! Хотя… ну их — все они шарлатаны.
Больше они никогда не ходили в синагогу, но одна деталь проповеди навсегда осталась в памяти Василия, не давая забыть этот короткий эпизод. Это было лицо того человека с бородой. Мальчик видел его перед глазами как живого, хотя лицо собственного отца с годами почти изгладилось из его воспоминаний. Василий решил, что причина в том, что ему одному удалось увидеть свет, который излучал рыжебородый, услышать волшебную музыку, к которой остальные остались глухи. Прошло много лет, но он не мог забыть этого человека.
Продавец сладостей был поразительно похож на того незнакомца.
* * *
Пока Василий, сидя на балконе, наблюдал за жизнью, купающейся в солнечных лучах площади, руки его не оставались без дела. Куском древесного угля на тонком папирусе или обрывке ткани он четкими резкими линиями изображал то надменного римлянина в длинной тоге, то гордого номада