— Как только я прибуду в Рим, отец, я найду Христофора!
— Да, я верю тебе. Я знаю, что Христофор честный человек, но он стар, ему недолго осталось. Василий, ты должен отправиться в путь прямо сейчас, иначе будет поздно.
— Ты напрасно надеешься на своего неблагодарного сына, Игнатий. Я вижу его мысли, — раздался неожиданно чей-то голос. Василию еще в начале разговора показалось, что в комнате есть кто-то третий, невидимый, опасный. Голос был резкий, жестокий и неприятный. Он шел откуда-то из-за кровати, где была лишь глухая стена. — Он думает только о задаче, которую перед ним поставили хозяева этого дома. Он не думает о том, чтобы помочь тебе.
— Кто ты? Почему ты говоришь такие ужасные вещи? — спросил Игнатий, со страхом оглядываясь по сторонам.
— Кто я? Теперь — никто, злой дух. Но когда-то я тоже был человеком. Богатым и могущественным, как ты, Игнатий. Меня звали Клавдием, и жил я в Ионнии[37]. Я не всегда был честен в делах, и зло часто брало надо мной верх. Когда я пришел на суд, служитель нахмурил брови, и меня наказали, как собираются наказать тебя. А сын твой трус. У него никогда не хватит мужества, чтобы отомстить за тебя, как это положено настоящему мужчине. А знаешь почему? Все из-за того, что он собирается принять христианство. Он сам еще не знает об этом, но я уже вижу будущее. Они все христиане в этом доме и пытаются приобщить его к своей вере. Они хотят его заставить избавиться от ненависти и простить Линия, заставить его поверить, что он ни о чем больше не мечтает, кроме любви и покорности. Когда его ударит по щеке, знаешь, как он должен ответить? Подставить вторую! Вот так-то!
— Так что же — я приговорен навечно? — спросил Игнатий безнадежно.
— Я сказал то, что сказал.
И тут видение исчезло. Василий погрузился в глубокий сон без всяких сновидений, а проснувшись на следующее утро, подивился странному кошмару. Но постепенно сомнения стали заползать в его душу. Он снова чувствовал себя подавленным, его охватило небывалое раздражение. Он мысленно упрекал тех, кто запер его в этом глухом и гнусном месте. Измучившись вконец, он начал разговаривать сам с собой:
— Неужели этот Клавдий из Ионнии существовал на самом деле? Может быть, его злой дух теперь вселился в меня?
Теперь ему казалось, что все произошедшее ночью вовсе не было дурным сном. И один из эпизодов наступившего дня окончательно убедил его в реальности кошмара. Василий сел за стол, чтобы закончить бюст Луки, который он начал накануне. Он делал портрет по памяти, стараясь вложить в него всю свою любовь к этому человеку. Под ловкими руками молодого мастера оживало доброе лицо врача, он старался не забыть ни одной черточки, ни одной морщинки. Василий заметил, что этот бюст получается у него лучше всех остальных, но, приглядевшись повнимательнее, нашел один недостаток.