— Она не бесполезна.
— Уже опробовал? Она же вроде тебя презирает.
— Не в том плане. Сиськи — не единственное ее достоинство. Четыре года на кафедре генетики ГУЗ, аспирантура в Ларийском на Таурике. Восемь статей по теме генной совместимости людей и туриан, две по неконтролируемому межрасовому скрещиванию, три…
— Я понял. Зачем она тебе?
— Сброшу всю белую документацию. Освободится время для личных проектов.
— Не вышколишь ее за месяц — уволю, а тебе зарплату урежу.
— Прекрасно. Кстати о белом и черном. Особенно о черном. Вам посылочка от племянника.
— От которого?
— Ного.
— Что на этот раз?
— Сто тридцать две анабиокапсулы времен вторжения. Полные.
— Ивари или хьюмы?
— Ивари всего восемь.
— Подарочек… — скис Гембо.
— Я бы назвал его царским.
— А я даже не знаю, как отдавать буду, — вздохнул Ар. — Ладно! — профессор одним глотком допил джейк. — Расы чистые?
— Да.
— Прекрасно. Живой материал, это хорошо.
— Профессор, отдайте мне тринадцать камер.
— Совсем обнаглел?
— Там особый состав хладогена. Вот, смотрите. — Остин открыл отчет на планшете и передал его профессору.
— Ну да, смесь нестандартная, но вполне рабочая. Что тебя привлекло?
— Четвертая цепочка.
— ЗВП?
— До изменения генома, хьюмы поддавались его влиянию сильнее ивари.
— По сути, ты отбираешь самых послушных.
— Кроме внушаемости, есть еще один побочный эффект.
— Говори.
— Столь длительное влияние зета взаимодействующего протеина, вызывает полную потерю памяти.
— Чистый лист… Хочешь подсадить им новые личности?
— Ну, личности как таковые должны сохранится. А вот знаниями их можно залить по самое нехочу. И главное, с такой концентрацией препарата в организме, они будут впитывать информацию в разы быстрее.
— Идея… интересная, — решил профессор. — Действуй. Но учти, обязанности секретаря я с тебя не снимаю.
— Котенок… — сказал я, вернее попытался сказать, потому что из горла вырвался хрип. Скользкий серый мир впереди начал приобретать смутные очертания человека. — Котя? — Еле ворочая языком, выдавил я.
— Кто это? — спросил человек в белом халате. Доктор? Судя по стерильно белому потолку и синим стенам, а также по блестящих баночках в стеклянном шкафу за его спиной — доктор.
— Моя девушка.
— Как интересно. Что еще помните?
— Помню, как горело небо, как мы убегали…
— От кого?
— Не знаю.
— Как вас зовут? — перебил меня доктор.
— М-м-м…
— М? Марк, Майкл, Мозес, Моран, Милик…?
— Я не помню. — Странно, кажется, мой ответ его удовлетворил, хотя не должен был.
— Встать сможете, мистер Эм?
Я полагал, что смогу. Как оказалось — зря. Руки слушались еще хуже, чем язык и в результате корявой попытки приподняться, я просто свалился с узкой высокой койки. Наверное, разбил бы лицо, если бы не доктор. Тот довольно ловко подхватил меня подмышки и поставил на ноги. Худой дрыщь, а силой явно не обделен.