— Спокойно, мистер Эм. Лишние травмы нам не нужны. Держитесь?
Он позволил мне опереться на койку и осторожно отпустил. Ноги дрожали, как после марафона. По виску стекла капля пота. И только тогда я заметил, что вспотел. Сказать сильно — не сказать ничего. Казалось каждое движение, выжимает с меня воду как из тряпки. В горле пересохло и запершило.
— Воды.
— Боюсь, пить вам пока еще рановато, — сказал док. — Не беспокойтесь, от вас требуется лишь пара шагов, после чего сможете отдохнуть. И так…
Я собрался с силами и духом, отпустил койку. Устоял, но тело мелко подрагивало, словно у больного паркинсоном. Шаг… Второй… На третьем нога дернулась, ступня подвернулась, но док был начеку, поймал и помог устоять.
— Прекрасно. Можете ложиться.
Я бросил взгляд на койку, шея поворачивалась со скрипом, потом опять на дока, не издевается ли. Задача казалась просто невыполнимой.
— Вы сможете. Я в вас верю. — Еще и скалится скотина. Ладно, фиг с тобой. Шаг… Второй… Я ухватился за койку и попробовал завалиться на нее по инерции. Вот нахрена нужно было ее такой высокой делать?
Силы я опять просчитал неверно, только на этот раз едва не перелетел через постель. Док удержал. А довольный какой, как кот после литра сметаны.
— Просто замечательно, мистер Эм.
Док помог мне лечь на спину, взял со стола пакетик, разорвал его, достал оттуда какую-то мелкую хреновину и хлопнул ее мне на предплечье. Кольнуло. Это же катетер военного образца…
Откуда я знаю, как выглядит катетер военного образца? Почему это он отличается от обычного и главное, чем?
Тем временем док подкатил штатив для капельницы, повесил на него пакет с жидкостью лимонного цвета и протянул трубку к катеру. Микрокомпрессор тихонько зашумел, выкачивая из нее воздух. И почему это кажется мне необычным?
— Спите, мистер Эм. — Док поднес к моей шее бесконтактный шприц. Хлопок воздуха, и гадкая реальность сменилась теплым, уютным покрывалом сна.
— Эй, парень, вставай. Вставай я говорю. — К словам был добавлен крепкий тычок под ребра.
— Скотина! — прохрипел я. Язык опять не слушался. Одновременно пришло понимание, что дерьмо, ткнувшее меня под ребра, заслуживает куда более сильных эпитетов, да вот только не мог я их вспомнить.
— Одевайся. — Шмотки полетели на лицо и я, наконец, смог разлепить глаза.
Санитар. По-другому окрестить наглую рожу с дурацкими синими волосами не получалось. Да и похож он был: здоровый, широкоплечий и наглый.
О, а рука-то слушается. Сам не заметил, как стянул белые тряпки с лица. Попробовал приподняться — получилось. Немного мышцы побаливают, но это пройдет.