Не глядя вслед отъезжающей машине, он с положенной полковнику вальяжностью направился во дворец. Разумеется, он и не собирался распечатывать коробку, миллион против одного, что Натали запустит книгу в угол, даже не полистав, и Мазур в ее глазах будет выглядеть форменным идиотом. Впрочем, так она поступит с любой подобной книгой, какую бы идеологию та ни пропагандировала. Чихала она на всякую идеологию, ее отношение к жизни в точности напоминает нехитрую философию Леона, только во главе угла не деньги, а интересы дела. Что полезно для дела, то она и использует на всю катушку (включая самого Мазура, ага) — а идеология сюда пока что никак не вписывается…
Машина въехала в распахнутые ажурные ворота, проплыла по широкой асфальтированной дорожке, пролегавшей среди живописного, ухоженного сада, остановилась у широкой беломраморной лестницы. Водитель, очередной бравый капрал, опрометью пробежав со стороны капота, проворно распахнул дверцу перед господином полковником, и Мазур неторопливо вылез. Распорядившись ожидать его, зашагал вверх по лестнице, где перед ним с тем же проворством распахнул высокую резную дверь осанистый швейцар — местный, конечно, но щеголявший в наряде восемнадцатого столетия — расшитый золотом алый кафтан, черные панталоны до колен, чулки белоснежные с башмаками и даже седой парик с буклями и косичкой. Для Мазура подобное сочетание черной физиономии и наряда выглядело забавно, но местные, белые и черные, видимо, за полтора столетия притерпелись и ничего забавного не усматривали.
Красивое белое здание, построенное французами еще в двадцатых. Роскошный вестибюль приличных размеров с позолоченной лепниной, тяжелыми красными портьерами и прочими архитектурными излишествами. Портье за полированной стойкой одет, как и швейцар. Мазур небрежным тоном изложил ему суть дела. Снявши телефонную трубку, портье что-то произнес по-французски и, выслушав ответ, почтительно сообщил, что месье гость готов принять господина полковника. Столь же небрежно кивнув, Мазур направился не к старомодной кабине лифта, а к широкой лестнице: даже офицеру не зазорно подниматься пешком на второй этаж, хотя и на лифте довезли бы, конечно, со всем почтением…
Отель «Мажестик», из тройки самых престижных, роскошных и дорогих отелей столицы. Где останавливаются самые что ни на есть сливки общества — включающие с нынешнего утра и доктора Мукузели, хотя он никак не может быть к таковым причислен, что бы о себе ни думал и какого бы ни был о собственной персоне высокого мнения. Ну, сюда можно попасть и «с улицы», лишь бы гость выглядел респектабельно и, главное, располагал туго набитым бумажником… Или чужими денежками — о происхождении денег, коими гость оплачивает счета, обслуга, понятно, в жизни не поинтересуется…