— Я собираюсь попробовать тебя на вкус.
Она прижимает руку ко лбу и закрывает глаза.
— О, Боже.
Интересно. Тем не менее, она не отталкивает меня, поэтому я наклоняюсь и исследую ее своим ртом. Первый взрыв ее вкуса на моем языке ни с чем не может сравниться — она ощущается как соль, мускус и Кайра… совершенно изумительно. Окончательно одичавший от желания, я рычу низким, гортанным голосом.
— Сладко.
Дыхание Кайры вырывается из нее дрожащими вдохами.
Я хватаю ее за ноги, желая большего. Раздвигая их в стороны друг от друга еще больше, я приподнимаю ее с постели, чтобы она была для меня открыта, и провожу по ней языком от ее третьего соска до входа во влагалище. Низкий стон срывается с ее губ, и я облизываю ее всю еще раз. На этот раз я начинаю с маленького сморщенного отверстия ее попки и обвожу вокруг него круг, потом тяну язык прямо сквозь ее складочки, к ее третьему соску.
— О, Господи, — стонет она. — Поверить не могу, что ты это делаешь.
— Могу повторить еще раз, — говорю я ей. И я с радостью это сделаю. Ее вкус слаще, чем все, что я когда-либо пробовал. Я вновь повторяю действие, следя за тем, чтобы обводить языком круги вокруг отверстия ее попки, а затем медленно двигаться вверх, сквозь ее складки, покрытые восхитительным медом, и снова обводить круги вокруг капюшона ее маленького соска.
Когда я делаю это, она вскрикивает, и ее бедра судорожно вздрагивают.
Ага! Я повторяю движение, и от моего собственного возбуждения мой хвост дергается из стороны в сторону. Я обожаю вызывать в ней ответную реакцию на мои прикосновения, обожаю ту робость, которая содержится в стонах и криках Кайры, когда я лижу ее влагалище. Я мог бы лизать ее часами и так и не насытиться до конца. Я дразню и покусываю сосок, что у нее между ног, и она снова прижимает ладонь к своему лбу и кричит.
— Еще? — я дразню и посасываю крошечный бугорок плоти.
Крик вырывается из ее горла, и я чувствую, как ее тело подо мной дрожит и начинает содрогаться все сильнее. Ее бедра качаются против моего рта, и поэтому я продолжаю сосать чувствительное местечко, пока от удовольствия девушка не начинает непрерывно стонать и в итоге становится совершенно вялой.
— О Боже, сжалься надо мной, — она задыхается. — Это было… нечто совсем невероятно другое.
Я облизываю губы, вкушая ее вкус на себе.
— Твое влагалище на вкус намного слаще, чем я мог когда-либо себе вообразить.
Краска смущения на ее щечках начинает бушевать во всю, и она задыхается, все еще прижимая руку ко лбу.
— Голова болит?
— Что? О, нет, — отвечает она быстро, и ее рука опускается на постель. Короткое хихиканье срывается с ее губ. — Думаю, я как раз пыталась… удержать свои мозги на месте, прежде чем они полностью не вытекли из головы, — и она продолжает хихикать.