Подхватив со стола единственный имеющийся у неё зачитанный до дыр, но от того не менее любимый любовный роман, она скинула одежду и буквально вспорхнула на кровать, глубоко зарывшись в тёплых перинах.
– «Пятьдесят голодных коричневых дней до моего дивергентства в сумерках лабиринта»! – громко вслух прочитала она название, тиснённое на толстой кожаной обложке. – За авторством светской львицы Крайс Стемер! Книга первая.
Зажмурившись и представив, что читаный-перечитаный роман на самом деле продолжение полюбившейся истории, она с восторженным вздохом открыла первую страницу.
– Беллаида Анеиэша проснулась от звуков колокола, доносящихся с городской ратуши…
Девушка углубилась в чтение и на заметила, как пролетел целый час. Как обычно, в тот момент, когда главная героиня первый раз встречалась со своим будущим возлюбленным вампиром в небольшом чайном ресторанчике, ей захотелось сладкого, настолько велико было мастерство автора, заставлявшего её не просто сопереживать, а жить вместе с благородной и отрешённой от мирских забот Беллаидой. Спрыгнув с перин на прохладный пол, девушка, ничуть не смущаясь собственной наготы, пробежала на цыпочках до столика, на котором прислуга оставляла обычно для неё разнообразные сладости, и сорвала с блюда прикрывавшую его крышку.
Двойной женский визг, переходящий в ультразвук, сотряс стены засыпающего замка.
* * *
Юна вся в слезах и соплях прыгнула на меня откуда-то сверху, похоже, что прямо из замкового воздуховода, по которому между комнатами распределялись излишки тепла. Я уже почти заснул, намучившись за последние несколько дней, да ещё и во время двух раундов боя с Бруно. Тёплая постель сработала как тригер, и стоило мне, только заперев на все замки и щеколды дверь коснуться её, как сонное царство Морфея потянуло меня в неведомые дали.
– Там! Чудовище! – рыдала, трепеща всем телом, змейка, обнимая меня и пытаясь забраться под рубашку. – Оно как заорёт. А Юна, а она, и Юну и…
Я гладил плачущее создание, сквозь поглощающий меня сон пытаясь понять суть проблемы, и что-то говорил. Ламия что-то отвечала, но это уже не доходило до моего сознания, однако я был точно уверен, что когда я отключился, тёплая маленькая змейка уже мирно сопела у меня на груди.
* * *
В глубине превращённого в конюшню ангара раздавались странные приглушённые звуки. В самом дальнем конце огромного, вырытого ещё дворфами помещения, скрючившись за небольшим стогом соломы, предавался своим горестям самый несчастный человек в этом замке, а может быть, и на всём белом свете.