– Нас всех проверяют. Я сейчас еду на место. Но предварительно картина такая: ночью неизвестные, в количестве тридцати человек, захватили центральный офис в Майами и удерживали его в течение двадцати двух минут, все служащие и охрана погибли, информация похищена, здание уничтожено взрывом.
– Как только будут данные, пересылай, – отдал приказ глава «РосТеха». – Всё, отбой.
Гришин озадачено посмотрел в окно. Филиал в Майями – один из крупнейших. Две тысячи служащих. Пусть ночь, и там не было и пятисот человек. Но как это возможно? Там только охраны больше сотни, плюс автоматические турели, боевые киберпсы, охранные системы и роботы. Вся эта история дурно пахла. Если действует одна и та же группа, то здесь они изменили схему. И как тридцать человек могут взять такой объект? Вопросов становилось всё больше, ответов всё меньше. Если тридцать человек смогли провернуть подобное, то, что они сделают, будь их две сотни?
Кремень, посмотрел на часы, секундная стрелка методично бежала по кругу, отмеряя отпущенное человеку время. Сегодняшний день дал много, посмотрим, что даст завтрашний. «Марта, – мысленно позвал он и, когда ощутил лёгкую щекотку, которая говорила, что контакт мылеголоса установлен, приказал, – меня ни для кого нет. Сделайте заказ в ресторане, и позвоните Элеоноре, я жду её через час. Я буду в пентхаусе».
– Хорошо, Павел Аркадьевич. Ещё распоряжения?
– Нет, на сегодня всё. Сделаете это, и можете быть свободны.
– Доброй ночи, Павел Аркадьевич.
– И вам, Марта. На всякий случай оставьте вместо себя куклу.
– Уже.
– Тогда всего хорошего, и до завтра.
Гришин направился к личному лифту и поднялся в собственную квартиру, которая располагалась выше кабинета на десять метров. Приняв душ, он устроился на диване и посмотрел новостную ленту. Ничего интересного: Израиль потерял все территории, кроме Иерусалима, в Африке уже сто лет тлел непрекращающийся конфликт – все резали всех, в Париже фрик-смертник подорвал себя в толпе демонстрантов, протестующих против использования имплантов – сто сорок погибших. Мир катился под откос, вернее, нёсся со скоростью межконтинентального флаера. Только с Луны шли абсолютно положительные новости: кинофестиваль сменился неделей моды, симпозиумы чередовались со светскими раутами.
От новостей Гришина оторвал вызов с поста охраны.
– Прибыла госпожа Элеонора, – доложил Горобец и с секундной заминкой добавил, – и ваш ужин.
Кремень улыбнулся.
– Элеонору сопроводи, ужин подними, – приказал он.
Гришин знал, что Горобец, получив мысленный приказ, тоже улыбнулся.