Это был пароль Нефтегорского партизанского отряда. Сергей напрягся. Не знал, что партизанская весть уже сюда дошла.
— Какие там Лукичи. Из эвакуации мы возвращаемся.
— А, ну да, ну да. И я ж так подумала. И шинелька немецкая на девке. И стеганочка на тебе, хлопчик, вроде не нашего, не русского покроя. И рану-то девушке тебе перевязать нечем. И… энтот… «окопчик» над обрывчиком штыком ковырял. И пистолетик, вишь, немецкий из кармашка торчит.
Тут Сергей с ужасом заметил, что упарившись ковырять могилу, снял куртку, небрежно швырнул ее на землю, не заметив, что внутренний карман оказался снаружи и из него торчит ребристая рукоять генеральского парабеллума.
— Глазастая ты, бабуля.
— Да уж война научила.
— А если скажу: от Лукича. Что будет?
— А ничего и не будет, милок. Брательник у меня тут в Кармалином лесу. Лесничим. Подумала: может, секач поранил девоньку-то.
Бабка как-то суетливо засобиралась:
— Вы уж никуда не шастайте. Кажись, и дедуня мой, батя то есть, гдесь поблизости. Авось и спознаетесь.
Старуха ушла, по-молодому перебирая ногами в бурках и лихо перепрыгивая через валежник.
Сергей оттащил Аню в овражек. Нагреб и засыпал ее сухими листьями.
Аня тихо постанывала.
— Молчи, Анютка. Замри. А я тут под корягой укроюсь. Ничего. Две обоймы. Живыми не дадимся.
— Ты меня, Сереженька, живой не оставляй. А то я ж бредить стану. Не оставляй, Сереженька.
— Умолкни, говорю.
Пролежали до вечера. Небо начало примеркать. Сергея сморил голод и усталость. Но какая-то часть сознания работала. Хрустнула ветка. Вмиг очнулся и напрягся. Устроил на уровень глаза парабеллум. Неожиданно через плечо шагнула огромная нога в солдатском сапоге. Наступила на кисть. Парабеллум безвольно выпал из руки и зарылся в листву. Бас сверху прогудел:
— Ну и вояка. А ну повернись на спину!
Сергей попробовал выдернуть руку. Мертво.
— Да не вертухайся. Вставай. Девка вон твоя сидит и на тебя глазищи пялит. Защитник!
Сергей безвольно перевернулся на спину. Увидел над собой, как ему показалось, гиганта, бородача. Как Илья Муромец с картины сошел. Только ему, Сергею, в грудь, не вздрагивая, смотрел дырчатый кожух автомата.
— Ну, сказывай: тебе с Батей хотелось повидаться?
Сергей решился. Выхода не было.
— Да, с Батей.
— Ну так я и есть Батя.
— Сережа! — предостерегающе простонала Аня.
— А ты, девонька, помолчи. — И уже к Сергею: — А ну подымайся, воин. Отойдем, потолкуем.
— Сереженька!
— Аня, не волнуйся! Все будет хорошо.
— Точно, точно, девонька. Все будет хорошо. Хоть с ним, хоть без него, — прогудел бородач, ловко выхватив из листвы парабеллум и пряча его в свой карман.