Затем он добавил:
– Что насчёт смерти Кирка – в ней я чистосердечно признаюсь.
Райли изо всех сил пыталась понять, что он имеет в виду.
– Согласно официальному протоколу, он выстрелил в себя, – сказала Райли.
– Так и было, – заметил Фаррелл.
– Прямо здесь, в этом доме, – добавила Райли.
– Верно.
Райли ощутила покалывание от предвкушения правды.
– А где именно в этом доме? – спросила она.
Змеиная улыбка Фаррелла расплылась.
– Как же, прямо там, где вы сейчас сидите, агент Пейдж. А я сижу там, где сидел в тот момент. Только представьте!
У Райли по всему телу пробежал холодок.
Он превосходно поставил сцену, посадив её туда, где ей будет максимально неловко.
И конечно, он сделал это потому, что она женщина.
Таким образом он показывал своё превосходство над ней.
И он взял верх.
Райли невольно опустила взгляд на пол. Невероятно дорогой на вид персидский ковёр застилал замысловатый паркетный пол под её стулом. Конечно, Райли не увидела на нём ни капли крови, однако сомнений в том, что Фаррелл сказал правду, у неё не было. Мозг Кирка, несомненно, забрызгал другой не менее дорогой ковёр: Фаррелл просто выбросил его, как дешёвый коврик и положил на его место этот.
– Бедный Кирк, – сказал Фаррелл с ноткой показной печали. – Он так никогда и не понял, что значит принадлежать к династии Фарреллов. Я отправлял его в те же школы, что и других сыновей, включая Колледж Бярс. Но образование не помогло, уж не знаю, почему.
Фаррелл слегка откинулся на кресле и посмотрел в потолок.
– И, боюсь, он слишком близко к сердцу воспринял смерть матери. Винил меня в ней, хотя я понятия не имею почему. Ему не нравилось, что я так скоро снова женился, как будто это было его дело. И он не показывал должного усердия в школе. Говорил, что хочет быть музыкантом, играл в какой-то глупой группе. Конечно, он не относился к этому серьёзно. Никогда не брал уроков. Он вообще ни к чему не относился серьёзно – в точности, как его мать.
Фаррелл снова встретился глазами с Райли.
– Однажды он вошёл сюда с оружием. Сказал мне, что хочет уйти из школы, посвятить всё своё время музыке и что если я не дам ему своего благословения, он отстрелит себе башку.
Фаррелл замолчал.
– Я сказал ему: «Валяй», – сказал он наконец.
Он снова замолчал.
– И он это сделал.
Он тихо улыбнулся.
– Вот так. Вот моё полное признание. Нет, я не нажимал на курок, хотя вы, вероятно, хотели бы это услышать. Но я явно нажал на что-то в его маленькой голове. Он бы не сделал этого, не скажи я так. В моей жизни люди вообще редко что-то делают без моего приказа.
Он рассмеялся.