Домовладелец высушил песком чернила, осторожно стряхнул его на пол и протянул письмо Николаю. Тот взял его и стал расхаживать взад-вперед по комнате. Он внимательно перечитывал текст. Видя, что московит отвлекся, неудачливый убийца тут же рванул к двери, но… споткнулся о вовремя подставленную Николаем ногу. Толстый Харальд растянулся на полу совсем недалеко от своего подельника. Тот сначала ухмыльнулся, а затем, скривив недовольную гримасу, с удовольствием, со всей силы пнул ногой своего хозяина. Теперь уже корчился и выл от боли Толстый Харальд.
– Милые бранятся – только тешатся! – взглянув на сладкую парочку, усмехнулся Николай.
Наблюдая за подельниками, он примерил, как стилет входит в трость. Оказалось, просто идеально, мастер явно постарался, чтобы у ее владельца в сложной ситуации не возникло заминки. Стилет с легким щелчком зашел в ножны и плотно зафиксировался. Небольшая кнопка в углублении под рукояткой в форме головы льва также легко освобождала стилет, и теперь им можно было воспользоваться по назначению. «Жаль, что стилет все-таки не смог спасти жизнь своего хозяина!» – подумал Николай и подошел с вынутым из ножен стилетом к лежащим рядышком друг с другом подельникам. Те, увидев недоброе в глазах московита, разом подобрались и стали тревожно следить за его действиями.
– Как передать письмо сэру Уолсингему?
– Через владельца кабака «Черный бык» по прозвищу Черный Кромми. Я у него все время вино для себя покупаю. Все шито-крыто – никто и не заподозрит, что я через него получаю приказания и деньги от сэра Френсиса Уолсингема.
Толстый Харальд вовсю старался угодить Николаю. Он верил, что таким способом можно добиться его расположения и сохранить свою жизнь, а поэтому старался как можно подробнее все объяснять и рассказывать.
– Ладно, разберусь я с вашим «Черным быком» и Черным Кромми. Печать твоя где спрятана?
– Там же, в секретере; и воск там же.
– Очень хорошо! Ну а с вами что мне теперь делать, господа убийцы? Френсис Уолсингем заказчик моего убийства, так что от него мне правосудия ожидать не приходится. Это как у скупого зимой снега выпрашивать, а поэтому, господа убийцы, сегодня я буду для вас и судьей, и палачом! – тихим, холодным, почти загробным голосом произнес Николай.
От этого и бандиту, и его хозяину сразу стало не по себе. Они почти разом стали медленно отползать от него подальше, но быстро уперлись спинами в стену. Теперь уже им ползти было некуда, и от этого обоим разбойникам стало еще страшнее. Николай подошел поближе и встал рядом с ними. Он с нескрываемым интересом посмотрел на стену.