Последующие дни слились в один. Единственный, кто был нам рад в причальной башне, это Вильс. Он болтал про агрегаты пристыкованных дирижаблей типа «Воздушный кот». Парнишка в совершенстве знал каждый винтик, перед работой он сдавал углубленный курс механики Дане Дризер. Сегодня мне выпал шанс познакомиться с учебным аппаратом поближе. Никакого страха эта волшебная машина не вызвала, хотя и висела на огромной высоте – причальные тросы надежно держали ее на месте. Мы находились в небольшой пятнадцатиметровой пассажирской гондоле, тут имелся кубрик с двумя двухместными каютами. Сам аппарат поднимал до десяти пассажиров. Для пилота имелось специальная площадка, выступающая вперед на носу гондолы – пилотский мостик. Я позволила себе постоять на нем недолго. Ограждение невысокое, и ничто не мешало спокойно выпасть отсюда. Вид открывался невероятный. Здесь господствовала воздушная стихия, ветер, холодный и обжигающий инеем, легко унес бы меня вниз, если бы не страховочный трос. Клубящиеся белые облака висели совсем близко, а школьная крепость внизу казалась малым прямоугольником. Прямо под нами, весь как на ладони, раскинулся Фертран, а там, на севере огромное Ледниковое море. Свое название оно оправдывало, куски льда и большие айсберги плавали даже в заливе. Солнце искрилось на снегу, отражалось в водной глади, но долго наслаждаться красотой не позволили, Вильс притащил мне набор инструментов и отправил лезть за борт, проверять креплений основных парусов. Вздохнув, я подергала карабины страховки, перелезла через ограждение и спустилась под гондолу, закрепляясь на многометровой высоте. Ёз периодически поднимался наверх проверить работу, он крутил свои пышные усы и выискивал недостатки. Фразы «тут подмажь», «дура малолетняя», «тут убери», «здесь вымой» уже никаких эмоций не вызывали. В обед к нам пришли Ройс и Диль – принесли хлеба и копченого мяса. Ребятам тоже достались нелестны эпитеты, но запрещать обедать он не стал. Мы с Хельгой, грязные и замерзшие, спустились на землю, стащили с рук меховые варежки, сняли шапки и набросились на еду. Друзья смотрели на нас с жалостью, и вызвались приносить нам обед ежедневно. Выходных никто не давал, лорд Гарс, пожри его демоны, не появлялся, и оставалось лишь молиться богам, чтобы он про нас не забыл. Усталость к вечеру становилась невыносимой, я вырубалась, едва голова касалась подушки.
Так проходили дни, скоро я перестала обращать внимание на запах машинного масла и удивляться причудам Ёза. На верхушку башни я поднималась за десять минут, легко карабкалась по цепям на купол газового баллона, уже знала, куда можно залезть, а куда ни в коем случае свой нос совать не стоит. С Хельгой мы перестали играть в молчанку. Девушка постоянно отгребала от Ёза, меня он материл нечасто, однажды даже похвалил. В конце недели погода испортилась, ветер сменился, и снежных облаков прибавилось, поэтому аппараты решили перегнать на другую башню в горы.