Детская библиотека. Том 17 (Балл, Демыкина) - страница 42

На первую страницу
Кто хочет — топочет.
И многие стали шуметь даже ночью.
А те, которым хотелось спать,
Начали их унимать:
— Тише! Тише! Тише!
Не пой!
Не шуми!
Не играй!
Иначе запрячем в сарай.
В темный сарай с мышами,
Сторожить его будем мы сами!
* * *
И вот уж весь город не спит,
Двигается,
Шумит.
В городе ночи нет,
В городе ночью свет.
Для поддержания тишины
Ходят специальные крикуны:
— Кому перековать звонкий голосок:
На тихий басок?! —
Идут крикуны улицей ночной,
Следят за тишиной:
— Люди, когда вы спите,
Матрацами не скрипите!
Тромбоны и барабаны —
Убрать в чемоданы!
Летучие мыши,
Летайте тише,
Следите за пешими мышами,
Чтоб не шуршали ушами!
Тише! —
Идут крикуны вдоль улиц ночных,
Никому не укрыться от них:
Чуть зазвонит трамвай,
Сразу: — А ну, давай! —
И тащат его в сарай!
А трамвай-то трамваится,
Упирается,
Цепляется за провода:
«Не пойду никуда!»
Лошадь стукнет подковой. —
Готово:
Тащат ее в сарай.
А она с перепугу: «Му-у-у!
Почему-у-у?!»
Ей кричат:
— Ты не думаешь о тишине!
А она им:
«Топнула я во сне,
Как вышло, сама не пойму! —
И опять по ошибке: — Му-у!»
Крикуны с мычащей лошадью
Скрываются где-то за площадью.
Но выходят новые крикуны:
— Люди, смотрите тихие сны!

Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:

— И ты, сынок, смотри тихие сны…

— А дальше, мамочка, — попросил я.

Но мама приложила палец к губам:

— Тише! Тетю Веру разбудишь, — и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.

Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека доносилось: динь-динь-динь!

Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.

Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.

Я спасаю Алошку

На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек — Алошкин серебряный колокольчик.

«Надо скорее разыскать его и притащить домой!» — подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:

Тары-бары-бум-бум,
В старых дырах шум, шум.
В старых дырах,
В старых норах
Шум и шорох,
Шум и шорох…

И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.

Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской… И пропал за углом.

Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал — это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.

Следующая страница