Как только поняли, где брать, сразу подчинили свою жизнь добыче средств и их освоению во славу кайфа, своего ненаглядного. А много позже сторчавшийся в говно Кривой разрушительно вмешался в один мой художественный проект и оправдывался тем, что я не должен его ругать, потому что — «сам его на герыч подсадил»!
* * *
А дело вот в чём. Когда я последний раз ширялся в двухтысячном, кажется, году у Виталика, приятеля и по совмещению барыги, который жил в моём дворе, я заметил, что, ставясь там раз пятьдесят в день и промывая шприцы, клиенты выливают кровь на обои. А я тогда как раз прослушал серию лекций Ивана Дмитриевича Чечота про немецкий экспрессионизм и Курта Швиттерса и цикл Кати Дёготь про Венский Акционизм, посмотрел каталоги работ Поллока, Твомбли и Ротко.
В качестве студенческой работы в целях документирования травматических аспектов социальной скульптуры я повесил там, у Виталика в шалмане, ватман для промывки на него крови со шприцев. Через месяц, когда ватман стал похож на бурые работы Ансельма Кифера и потёки краски Кошлякова типично ротковским оранжевым цветом, я его забрал, успел, и повесил второй. Но когда тот был уже почти готов, смеющийся Виталик сообщил мне, что Кривой влез к Виталику в окно и его украл, закрылся дома и выварил из этого ватмана кровь, отбил её по ханочной технологии варки, и у него осела четверть грамма, которой он, мерзавец, успешно ширнулся.
Как-то в питерский Планетарий приехал Westbam, я уже подтарчивал, но такое событие пропустить не мог. Днём там проводили лекции для детей про космос, а ночью стоял дым коромыслом, и рейверы, обдолбанные стимуляторами и редкими тогда в стране психоделиками, прыгали под ритмы только появившихся диджеев. Я был большим поклонником немецкого кислотного техно.
Денег на билеты, естественно, не было, было ровно на то, чтобы купить там «марку», и был знакомый парень по кличке Матрос, который их продавал, наладив пересылку открыток из Голландии. Westbam уже начал выступать, а я всё ещё стоял на входе и искал вариант, как туда вписаться, и в этот момент кто-то взял меня за плечо.
Обернувшись, я был неприятно удивлён, передо мной в сером спортивном костюме стоял ростовский парень Влад. Тот самый, которого на днях я вместе с Беккером опрокинул на три стакана травы, разжившись фейковыми деньгами, что они с другом мне подсунули. Влад улыбался:
— Ну привет, Кирилл!
— Привет.
— Что ж ты нас так киданул-то? Может, вернешь бабки-то?
— Братан, так они же фальшивые были, мы как заметили, решили свалить, чтобы вы лишку не стребовали. Сами виноваты, — напряжённо улыбаясь в ответ, заметил ему я.