— Митенька, родной, я скоро уезжаю в Америку работать, ты уж веди себя хорошо.
— Конечно, мамочка! — Через неделю у Мити уже дозняк, через два месяца — первое дело в ментовке, ещё через две недели Митя снова закрывается в Кресты, и светит двушка. Мама собрала вещи и свалила в Штаты работать бэбиситтером. Впрочем, положняком загоняла ему в зону по сто пятьдесят — двести баксов в месяц. В этот раз на тюрьме Митя пересёкся с Варёным, он же Тело, он же Кутузов. Варёный его подтянул на тюрьме, но Митя, увы, тяни не тяни, по жизни был крыса и стукач. Короче, прошло ещё два года, всем уже нормально за двадцать, я уже прихожу к окончательному прощанию с торчем, многие гикнулись, многие сидят, многие ещё торчат. Митя выходит из тюрьмы.
Тем временем его мама приезжала за два года один раз, сделала «евроремонт», купила мебель, технику, положила на столик в кухне две штуки баксов для Митеньки и свалила назад, работать в Америке, так и не повстречавшись с сыном. Митя пришёл домой, дома видео, аудио, компьютер стоит, но он видит только бабос — и сразу его весь меняет на герандос…
Получилось граммов сто с хвостом, кажется. И через месяц у Мити был такой дозняк, что герыч в ложке не помещался, когда он его готовил, приходилось ширять Митю в обе руки, двустволкой, чтобы его пробирало. Ещё за месяц ушла техника, потом мебель, потом раковина и унитаз, ссать надо было прямо в фановую трубу. Подумывали о снятии стеклопакетов и железной двери для продажи, но Митя решил сдать квартиру в наём. На хате постоянно висели барыги, ворохи шприцев хрустели под ногами как осколки девичьих сердец. Митяй подписал какую-то бумажку с хачиками, отсыпали ему герыча граммов пятьдесят за первые три месяца, а за остальным сказали: «Через год приходи», и заехали в Митину хату всем аулом, такая вышла математика с переменой мест слагаемых.
* * *
Сначала Митя ночевал у друзей, потом у друзей начали пропадать вещи. Так, например, когда он жил у Антона, случилась характерная ситуация. Антон ширнулся и начал синеть, хрипеть и умирать на передозе. Митя, увидев сей прискорбный факт, а именно, что его друг помирает у него на глазах, не начал поливать его водой, делать искусственное дыхание и массаж сердца, зачем!? Митя упаковал видеомагнитофон Антона и поменял его барыге из соседнего дома на героин. После того, как Антон «проснулся» и у ближайшего барыги нашёл своё видео, некоторое время Мите было больно, стыдно и негде жить, он ночевал в коробке из-под телевизора на месте дуэли Пушкина.
Потом он начал ночевать у друзей, у которых нет вещей, которые могли бы пропасть, а если и есть что-то, то держат они это всегда при себе. Таков был, например, Костя Левин — протёкшая Сливина крыша, но после того, как он вымел из-под дивана горы фантиков от шоколада и очисток от фруктов, он понял, что Митя ночью один жрёт под одеялом и складывает шкурки за диван. Потом Митя стал жить под лестницей на улице Школьной. Ванчур как-то, после того как к нему заходил Митя, друг детства не разлей вода, перед выходом поставил его к стенке, обшмонал, достал свою пачку сигарет, мамины духи и кассету с