Как все далеко! Ушло невозвратно. И он сам обреченный, загнанный в тупик, из которого нет выхода. Он шел на смерть и не сомневался в своей неминуемой гибели.
Но минуты душевного упадка, как у наркомана, сменялись подъемом, и иногда воображение подсказывало другие образы. Просыпались мстительность и беспощадность отверженного, сладостное чувство власти и силы - то, что вдохновляло его прежде, когда сердце было твердо, как голенища немецких сапог, и совесть черна, словно ворот эсэсовского мундира. Тогда мысли его не поднимались выше этого дарованного ему эсэсовского воротника, и единственным ответом на все вопросы была очередь из отлично вычищенного денщиком парабеллума.
- Вы спите? - Зиновий толкнул его в бок. - Скоро сходить. Не забудьте свои вещи. Я и так вызываю подозрение, таская их вместо вас.
- Хорошо, - очнувшись от мыслей, ответил Стецко. - Скоро граница?
- Да... - ответил Зиновий, прислонившись щекой к окну вагона и вглядываясь в проносящиеся мимо леса. - От станции еще двенадцать километров на телеге...
- Телегой? - машинально переспрашивает Стецко, хотя знал и о телеге, и о тех, кто должен был их встретить, и о паролях, и о том, где им надлежало перейти границу "сложившегося государства", которое им предстояло отобрать так же просто, как ссыпать к себе в карман пригоршню грошей, выигранных случайно на счастливую карту.
"Не стремитесь победить в первой же схватке советского солдата. Он обучен лучше всех вас..." Чьи это слова?
"Не сумеете уйти, руки вверх, сдавайтесь... физически..."
Подлые советы! За такие напутствия надо стрелять в упор, а потом, выбросив испачканный о подлеца пистолет, вымыть руки. А он, Стецко, слушал, вскакивал, кланялся. Рабская кровь, гнусность, политическая пошлость, гниль.
- Будем переходить по надежному мосту проводки, - шепнул Зиновий, - у села Скумырды.
"Кто из нас старший, он или я?" - мелькнула мысль, пробуждая дремавший мозг, и сразу в ответ проснулись все чувства, напряглась воля, обострился слух, зрение: зверь почувствовал опасность. Это было состояние, которое Стецко считал нормальным.
Мимо медленно проплывали огоньки какой-то деревни. Поезд замедлял ход. На перроне их скорей всего встретят поляки, будут самодовольно проверять документы, еще и поведут куда-то... Но все предусмотрено. Существуют Зиновий и Чугун, эти не сдадутся... Хотя кто знает?..
Глава восьмая
На линейной заставе капитана Галайды прокладывали контрольно-следовую полосу - КСП, чтобы ликвидировать "бродвей" (так называли этот трудный, горно-лесистый участок границы, где еще оставались любители поживиться контрабандой или подзаработать, переправляя нарушителей).