— Почему от слова «сало»? Это от слова «осалить».
То есть… а от чего тогда «осалить»? Ну, я не знаю…
Спросите у специалистов.
— Вы не знаете? А когда дети играют, они кричат: «Салка, дай колбасы…»
— Почти так. Они приговаривают: «Салка-салка, дай колбаски, я не ел до самой Паски!»
— Паска — это что?
— Пасха, надо полагать.
— Салка — это обращение? Или это: дай чего? — салка?
— Салка — это тот, кто водит. Кто должен осалить.
— Что, раньше в эту игру играли в Великий пост? Великий пост, да? — который перед Пасхой…
— В Великий пост в прежние времена ни во что не играли и даже песен не пели.
— А почему тогда все так боятся этого салка?
— По-вашему выходит, это такая великопостная игра — за всеми гоняется кусок сала, чтобы заставить самого слабого оскоромиться? Глупость какая-то…
— А почему нет? Я думал…
— Забавно. Вы фольклорист?
— Нет, я дилетант. Просто у меня есть немножко денег.
— И много вы сделали таких открытий?
— Нет, немножечко. Есть еще красивая игра «Бояре, мы к вам пришли».
— А.
— Что?
— «Бояре, мы к вам пришли».
— Ну да.
— Хм… Значит, кто кого догонит, тот того салом измажет, и вообще передаст ему кусок сала, как свой собственный грех, и несчастный должен от него поскорее избавиться, пока не умер. Ха!
Я про попика чуть не забыла, но тут он подал голос.
— Вот потому-то счастливый исход любой игры, как и любого романа — скорейшая смерть.
— Не понимаю.
— А чего тут понимать — если ты сам кусок сала, то умри, пока никого не замарал, а если нет, то бегай от него и тоже скорее умри, пока не оскоромился.
— Я все поняла. Главная добродетель салки — вовремя сдохнуть.
— Ну, я вас благодарю. Я приду еще.
Немец ушел, а попик еще остался.
И пришла наша соседка по этажу и сказала такое, что, я думала, останется самым поразительным из всего, услышанного мною в жизни.
— Дорогая, — сказала она мне. (Это я-то ей дорогая!) — Дорогая, я буду с вами откровенна. Лишь от вас зависит теперь благополучие нашей семьи, я очень надеюсь, что вы мне не откажете.
— А в чем ваша беда? Обещаю сделать все от меня зависящее.
— Вот и хорошо. Видите ли, мой сын уже подрастает. Ему пятнадцать лет, а в жизни столько соблазнов для юноши… Я не знаю, можно ли — вот — при молодом человеке…
— Не стесняйтесь. Это мой друг.
— Видите ли, моему сыну нужна женщина…
— Вы уверены?
— Мы же с вами современные люди… Представляете, ему вчера опять приснился бесполый чертик…
— Какой чертик ему приснился?
— Бесполый.
— Он так и сказал?
— Так сказал, да.
— А как он это определил?
— Ну, должно быть, чертик был без штанов, я не знаю. Вот. И я очень боюсь, что какая-нибудь такая, вы понимаете, что я имею в виду, вот, что ли, соблазнит его… Старая какая-нибудь…