— А знаете, что я сделал бы, если б был президентом Панамы, а, мистер Энди?
— Почему бы вам не присесть, Мики? Потолкуем, послушаем, что к чему.
— Да я бы тут кучу народу перебил. Нет никакой надежды, ни для кого из нас. Бог дал нам все, из этой страны мог получиться настоящий рай на земле. Плодородные земли, пляжи, горы, леса и поля, куча всякого зверья. Палку в землю воткни — и вырастет плодовое дерево, и люди так красивы, что просто хочется плакать. И чего мы добились? Что у нас тут процветает, а, скажите на милость? Обман. Заговор. Ложь. Предательство. Притворство. Воровство. Люди обкрадывают друг друга, умирают с голоду. Каждый ведет себя так, словно на белом свете существует лишь он один. Мы так глупы, коррумпированы, слепы, что просто удивительно, как это земля еще не разверзлась под нашими ногами! Мы продаем свои земли этим гребаным арабам. Вы обязательно должны рассказать это все своей королеве.
— Просто не терпится, — галантно ответил Оснард.
— Вот что, Мики, если не сядешь через минуту, я на тебя рассержусь. Устраиваешь тут целый спектакль, ставишь меня в неловкое положение.
— Ты меня больше не любишь?
— Ты прекрасно знаешь, что люблю. Сядь же наконец, будь умницей.
— А где Марта?
— Дома, наверное, где ж еще ей быть, Мики. Живет в Эль Чорилло. Занимается, наверное.
— Страшно люблю эту женщину.
— Рад слышать, Мики. Марта тоже тебя любит. А теперь присядь.
— Ты ее тоже любишь.
— Мы оба любим, Мики, но каждый — по-своему, — заметил Пендель и не то чтобы покраснел, но испытал некоторую неловкость и закашлялся. — А теперь садись, будь хорошим мальчиком, прошу тебя, пожалуйста.
Ухватив Пенделя за руки, Мики жарко зашептал ему на ухо:
— На больших скачках в воскресенье Дольче Вита придет первой, ты меня понял? Рафи Доминго подкупил жокеев. Всех до одного, понял? Скажи Марте. Хочу, чтоб она разбогатела.
— Понял тебя, Мики, а что касается Рафи, то он был у меня в ателье сегодня утром. А вот тебя не было, и очень жаль, потому что там тебя ждет для примерки прелестный пиджак. А теперь сядь, ну, пожалуйста, будь другом, сядь!
Уголком глаза Пендель заметил двух крупных мужчин с пластиковыми карточками на кармашках пиджаков, они решительно и неумолимо надвигались на них. Пендель покровительственным жестом обнял Мики за необъятные плечи.
— Вот что, Мики, если будешь и дальше бушевать, не сошью тебе больше ни одного костюма, клянусь! — сказал он по-английски. А по-испански добавил, обращаясь к мужчинам: — Мы в полном порядке, джентльмены, благодарю вас. А мистер Абраксас уже уезжает. Прямо сейчас, да, Мики?