Бунт минералов (Малахов) - страница 4
Мутный невзрачный камешек в руках краеведа вдруг повернулся к свету одной из своих граней и зажегся, как самоцвет. Блеск его стал нестерпимым для глаза. Луч света нашел в камне какую-то внутреннюю грань и, преломившись в кристалле, вырвался из него преобразованным, сверкающим.
Вдруг неожиданно погас свет. В небольших поселках это случается. Отключился магнитофон. Смолк старушечий говор. Сверкнула в последний раз и погасла алмазная искорка, горевшая в мутном камешке.
Извинившись за наступление темноты, хоть и не был ни в чем виноват, Иван Иванович предложил пойти спать на сеновал, объяснив, что теперь электричество не зажжется до самого утра.
На следующий день мы вышли из дому еще затемно. Утренний воздух был напоен сыростью. Недлинный путь к реке мы прошли молча. У меня в памяти все время всплывал старушечий говор — рассказ о настоящей грани.
«Вот здесь-то и похоронили паренька», — словно отвечая моим мыслям и неожиданно останавливаясь, промолвил Иван Иванович. И он указал на небольшой холмик, окруженный новенькой изгородью. Внутри ограды росли три небольшие плакучие ивы. Около них лежал букет свежих полевых цветов.
И здесь, у этой могилы, краевед рассказал окончание истории короткой любви. Оба парня работали на шахте. Разведку здесь вел один штейгер, на уголь. Зверь, а не человек был этот штейгер. Задел его второй паренек случайно крепью. С криком и бранью обрушился на него штейгер. Казалось, вот-вот убьет. И тут-то объявилась у первого паренька настоящая грань. Бросился он на помощь товарищу — а ведь соперниками были! — и отшвырнул штейгера. Всю свою ярость обрушил штейгер на неожиданного заступника — размахнулся и убил паренька.
«Рассказывают, — закончил краевед, — что рабочие вытащили из шахты этого штейгера и, как гниду, раздавили. А по небу в это время сполохи пошли. Небо становилось то кроваво-красным, то изумрудно-зеленым. Говорят, что в тот день вон в той скале первые трещины объявились.
Ну, а Машенька так в девицах и осталась. Цветы-то на могилке это она меняет. Ее запись вы вчера и слушали. Видите, на памяти людской все произошло, а уже легендой стало».
Крутой обрыв, на который показал краевед, и был той самой скалой, о которой он писал в письме к депутату. Издали в этой скале белела сеть пересекающихся жил. Их белизна подчеркивалась угрюмостью темно-цветных скал.
За что полюбил Иван Иванович это место? Может быть, его привлекли контрастные сочетания? А может быть, и он был каким-то путем связан с историей, рассказанной старушкой Машенькой?