Бесповоротно стемнело. Притих райцентр Мельники. Даже главная дорога, при которой стояла больница, молчала. И то: отбегали рабочий день деловитые грузовички, любовно позагоняли в стойла своих механических коней добропорядочные обыватели и пристроились к телевизорам, а новых русских, мечущихся по асфальту на иномарках в поисках ночной радости, судя по всему, в Мельниках не было.
Дед даст сигнал. Дед должен дать сигнал. Сырцов сидел на полу, в непросматриваемом углу бокса, а на кровати лежал болван, сооруженный из матраца. Болван лежал на кровати уютным полукалачиком, с головой накрывшись одеялом и достоверно спал. А он, Сырцов, бодрствовал.
Те не думали, что он жив. Наоборот, они были уверены — Сырцов сгорел ярким пламенем не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Из больницы им о нем не сообщили, значит, осведомителей у них здесь нет.
Сырцов просчитывал за них. Смирнов уезжает, оставляя Сырцова в больнице. Почему? Это главврачу Дед лапши на уши навешал, не узнавая своего дружка. Те же твердо знали, кого они пытались сжечь, как выяснилось, неудачно. Смирнов не взял Сырцова только потому, что раненый и обожженный Сырцов нетранспортабелен и, значит, неподвижен, как колода. Наилучший вариант — спокойно и не торопясь пробраться в больницу и без особого шума и треска кончить беднягу Сырцова из пистолета с глушителем.
И вот он, сигнал: у больницы «гранд чероки» грубо переключил скорости, на форсаже взревел мотором и умчался по дороге. Автомобильный шум постепенно затихал, затихал и исчез.
У него минут пятнадцать-двадцать. Пока потопчутся в растерянности, пока суетливо посовещаются, пока главный примет решение — три-пять минут. Оставшаяся в городе машина поищет наиболее целесообразное место стоянки — еще пять минут. Разведка, что и как вокруг больницы, — минут семь-десять. Через главный ход, естественно, не пойдут, там какой-никакой, но охранник. Черный — со двора — на ночь закрывается на мощную задвижку. Они, вероятно, не знают об этом, но, подергав за ручку, догадаются. Взламывать — себе дороже. Скорее всего, штифт. На какое окно, на каком этаже? Думай, Сырцов, думай.
За городом Смирнов сбросил скорость до шестидесяти. Тем — три-пять минут на растерянность и сообразительность. Уж потом догонять начнут. А пока не следовало бы от них далеко убегать, а то и не догонят. Смирнов недаром до поездки к месту катастрофы помотался по окрестностям: он вычислил с девяностопроцентной уверенностью, где будет перехват. В тридцати пяти километрах от города дорога шла через мощное болото на участке метров в триста. Большой сообразилки не требуется, чтобы поставить там заслон. Наверняка уже стоит там вторая машинка. Смирнов тихонько и фальшиво запел: