— А вот так, утюгом, не боишься?
— Тоже боюсь. Но это хоть быстро… Только нитка оказалась слабая. Забавно, да?
— Уж куда как забавно, — хмыкнул Ига. — А что, сильно болит, да?
— Не очень. Надоел сильно. Качается и ноет…
— Ну-ка, открой…
— Что? — Она округлила глаза.
— Открой пасть! — приказал Ига.
Она тут же широко развела толстые обветренные губы.
Ига выдернул из-под ремешка футболку, подолом вытер пальцы и решил, что этого достаточно для гигиены. Два пальца сунул в девчонкин рот, ухватился за зуб с ниткой. Потянул без рывка, но решительно. Зуб не стал сопротивляться…
— Вот и все дела. На… — Ига протянул зуб девчонке.
— Ой… Как это ты? — В глазах ее было боязливое восхищение.
— Обыкновенно. Просто надо знать, как тянуть. Я у себя так несколько штук выдернул… Он ведь у тебя молочный. Наверно, последний, засиделся. Тебе сколько лет?
— Скоро девять… Забавно, да?
— Чего забавного? Всем когда-то было девять. Или будет…
— Ага…
«Ну и всё», — подумал Ига. Надо было сказать «ладно, пока» и отправляться по своим делам. Добывать антибредин. Ига не ушел. Поглядел, как она качает на коротенькой нитке зуб и спросил:
— Тебя как звать-то?
Она перестала качать.
— Степка…
— Че-го… Слушай, ты в конце концов кто? Мальчик или девочка?
— Конечно, девочка! Не видишь, что ли?
«В том-то и дело, что не вижу». — Ига пожал плечами.
— Смотри, у меня сережки, — она зубом качнула рядом с ухом, в котором блестел зеленый камешек.
— Ну и что? Пацаны тоже иногда носят сережки.
— Да, но у них простые колечки, без украшений.
— Ну… ладно. А тогда почему ты Степка?
— Потому что полное имя Степанида. Так мою прабабушку звали, которую я никогда не видала. Вот и меня. Забавно, да?
Ига уже не откликнулся на это «забавно, да», понял, что у Степки такая привычка. А она вдруг сказала:
— Степкой меня папа всегда называл…
Это «называл» тревожно царапнуло Игу. И он быстро спросил:
— А еще тебя как-нибудь называют?
— Бабушка и дедушка говорят «Стеша». Но «Степка», по-моему, лучше.
«По-моему, тоже», — усмехнулся про себя Ига. И подумал опять, что пора идти. А вместо этого стоял и смотрел на Степкины уши с сережками.
— Ты, наверно, не здешняя?
— Я недавно приехала к бабушке и дедушке, из Ново-Груздева. А как ты узнал, что не здешняя?
— По ушам. Они у тебя прижатые. А у здешних ребят у всех уши оттопыренные, лопухастые. Потому что мы живем на Лопуховом острове. Такая примета. Если будешь здесь долго жить, у тебя тоже оттопырятся.
— Я, наверно, долго… А это обязательно, чтобы оттопырились?
— Совершенно обязательно. Да ты не бойся. Когда подрастешь, это пройдет. У взрослых уши делаются обыкновенные.