— Мукка-Вукка, вы что-то знаете? — качнулся к ней Авка с проснувшейся надеждой.
— Кое-что… — хмыкнула правая голова. А левая сообщила: — Это я прибрала твой сувенирчик. А то ты, бедняжка маешься с ним, не знаешь, куда девать.
— Уф… — Авка шумно задышал. С великим облегчением. — Мукка-Вукка, а где он?
— У меня под панцирем.
— Ой… а разве ваш панцирь поднимается?
— Как крышка чемодана. Только я это никому не показываю, неудобно раздеваться при посторонних.
— Но звезда же колючая, всю спину вам исцарапает.
— Я уложила ее булавкой вверх. К тому же, спина у меня под панцирем жесткая…
— Спасибо вам, Мукка-Вукка…
— На здоровье… Когда понадобится — скажешь, я вытряхну.
— Ладно. Только, наверно, никогда не понадобится…
— Как знать… Захочешь вспомнить приключения в Глубинном мире, достанешь награду, поглядишь…
— Я эти приключения и без награды помню!
— Не очень-то помнишь, — ворчливо отозвалась правая голова. — Там по тебе скучает твой друг Лучезар Окрыленный, а ты…
— А я… Что я? Я про него тоже все время вспоминаю! — И это была почти правда. Ну, не все время, однако очень часто Авка думал: "Как там Лучик-то? Что с ним?"
— Иди к дому, постучи по водосточной трубе у крыльца, — сказала левая голова.
— И что будет?
— Иди, иди. Что-нибудь будет…
Авка поспешил к крыльцу, заколотил по гулкому железу. В трубе загудело, заскрежетало. И в лужу, что осталась от вчерашнего дождика, вылетела из ржавого горла бутылка. Нездешнего вида — квадратная, с маленькой головкой. Сквозь мутное стекло был виден свернутый в трубку бумажный лист. Авка попробовал его вытрясти, но бумага растопырилась — и никак. Пришлось идти за хлев и кокнуть бутылку кирпичом. Мукка-Вукка неодобрительно смотрела четырьмя глазами, но ничего не говорила.
Авка, волнуясь, развернул листок.
Здравствуй, Август!
Удивлённо
Не распахивай глаза.
Это пишет Окрылённый
Верный друг твой Лучезар.
Думал я: "Ах, как бы мне бы
Весть послать тебе?" И вот
Мне помог решить проблему
Мой знакомый шароглот…
Все письмо было стихотворным. Понимая, что не всякому читателю нравятся длинные стихи, перескажем послание Лучезара обычными словами.
Лучик сообщал, что, будучи проглоченным, он оказался ни где-нибудь, а в собственной комнате, за столом с разложенными тетрадками и учебником математики. Там же находились мама и папа. С двух сторон они взялись было воспитывать "ленивого обалдуя" (это слово рифмовалось с маминым высказыванием "вот несчастье — породила дурня на свою беду я"). Но увидев медаль и узнав про поэтические успехи сына, родители смягчились. Даже расчувствовались. И папа сказал, что, может быть, есть смысл определить Лучезара в лицей, где обучают изящным искусством, а математикой не очень допекают.