Здесь я на минуту перебью автора старой книги, чтобы подчеркнуть одно выражение, которое часто встречается в давних описаниях морских трагедий: "Волны ходили через". Не "через палубу", "через корабль", "через корпус", а просто «через». Этот лаконизм кажется мне выразительнее многих подробностей.
"…Для облегчения фрегата срубили все три мачты, и он вскоре был выброшен совсем на бок. На рассвете увидели, что находятся на западном мысу Казачьей бухты. "К счастию, — говорит командир, — спасен барказ; на нем при помощи офицеров и команды, присланной из Севастополя, все благополучно спаслись, кроме квартирмейстера Ивана Докунина и юнги Андрея Шуширина, бросившихся от страха преждевременно в море".
Когда Санька читал это и когда потом вспоминал, у него даже дыхание сбивалось от тоски и от жалости. И от какой-то обиды. Взрослого квартирмейстера ему, по правде говоря, было не очень жаль, но юнгу… Наверно такой же мальчишка был, как Санька. Небось, дома выпросился в первое плавание и вот не успел даже от берегов отплыть…
Какой же черный и безжалостный шторм был в ту октябрьскую ночь! И какой ужас был в душе у юнги Андрюшки, если кинуться в воду ему показалось не так страшно, как оставаться на палубе!
Он что, спасенья искал в этих жутких волнах? Или шторм уже казался страшнее смерти?
О чем он думал, Андрюшка?
Или уже ни о чем не думал?..
Разве бывает такой страх, когда человек уже не думает?
Санька не раз представлял себя на месте юнги Андрея Шуширина. Будто он сам на скользкой, вставшей вертикально палубе, а сверху рушатся громады воды с шипучими гребнями, трещит дерево, срываются и крушат фальшборт многопудовые карронады… И вода, вода, и мрак…
Но до конца представить это Санька не мог. Таких штормов он не видел. Даже с берега не видел…
Нет, Санька не осуждал юнгу с «Везула» за тот смертельный страх. Какое право он имел осуждать, если сам никогда ничего похожего не испытывал? Была только тоскливая обида: "Ну зачем он так? Почему не дождался помощи, почему не выдержал?"
И почему юнге Андрюшке взрослые люди дали кинуться в море? Неужели каждый думал только о себе?
Нет, наверно, просто не уследили…
— …Просто у него не было друга, — внезапно сказал Одиссей.
— Что? — вздрогнул Санька.
— Не было у него друга. Если бы рядом был надежный друг, они бы обязательно удержались вдвоем… Хоть какой шторм, но удержались бы!
— Да… наверно… Конечно, — сказал Санька. И опять заколола беспомощная обида. Оттого, что он, Санька, не может стать другом этого Андрюшки и удержать его от смертельного броска.