Но когда возвращались от устья Качи и уже прошли Учкуевку, засвежело неожиданно и крепко. При ясном небе. Яхта сразу резко легла на левый борт, у носа вздулись пенные усы.
— Грот потравите, черти! — громко сказал капитан дядя Сережа. Тонко запели блоки гика-шкота.
Санька стоял на подветренном борту. Он вдруг увидел, что зеленая вода приблизилась вплотную и мчится у самых его ног. Потом яхту подняло на гребень и опустило снова. Санька вцепился в стальную трубку релинга.
— Петрович, обряди-ка юнгу в жилет, — вроде бы шутя сказал дядя Сережа. — Смоет самого главного человека — будет некомплект…
У Саньки захолодело под желудком, и он без споров дал отцу застегнуть на себе надувной жилет (от которого неприятно и тревожно пахло резиной).
— Иди-ка на тот борт, — сказал папа.
Санька на четвереньках через рубку выбрался к противоположному борту. Яхта взлетела и пошла вниз опять. Ее и раньше качало, но не так, без угрозы. И не было тогда летучей пены, которая теперь шмякнула Саньке в лицо. Санька снова вцепился в поручень.
Ничего особо страшного не случилось. Никакое крушение, конечно, не грозило. Просто Санька впервые ощутил, какое оно всемогущее, море, и как шутя кидает яхту в ладонях. Такую большую, тяжелую, которая совсем недавно казалась надежной, как линкор.
Ветер нарастал, негромко и басовито запели ванты и штаги.
"А крен-то…" — подумал Санька.
В двух кабельтовых с таким же креном летел «Орион» с громадными треугольниками парусов…
Они были на траверзе Константиновского равелина, когда Санька услышал дяди Сережину команду:
— К повороту фордевинд…
Один из матросов сказал что-то неразборчивое. Дядя Сережа ответил:
— Людей-то смешить… Повернем.
Рядом с Санькой остановились двое: отец и молоденький студент Миша. Отец взял Саньку за жилет. Яхта вдруг круто пошла влево. Стальное бревно гика по размашистому полукругу пронеслось над головами и грянуло по вантам правого борта.
— Вы что спите! Почему не сдержали?! — отчаянно заорал дядя Сережа. — К медузам захотели?
Яхта вздрогнула и загудела, как громадная гитара, которую уронили на бетон.
Правый борт стремительно клонился к воде и она залила палубу, Санькины ноги. И было ясно, что этот неудержимый крен будет нарастать и «Кодор» уйдет в воду совсем. Сейчас!
Санька вцепился в отца и завопил:
— Папа!!
— Ты что?! — крикнул отец.
Яхта медленно выпрямлялась.
Дядя Сережа сказал от штурвала:
— Петрович, наветренный стаксель-шкот потрави. Кроме тебя, тут все салаги.
"Салаги" нерешительно хихикали. Отец оттолкнул Саньку к Мише и шагнул к лебедке стаксель-шкота.