* * *
- Да, сеньора, я звонил вам утром.
- Я помню, сеньор... Шимановский, - сверилась секретарь с записями. - Я доложила о вас. К сожалению, сеньор Сколари не имеет возможности вас сейчас принять.
- Хорошо, когда он будет иметь такую возможность? Я могу подъехать через час, - глянул я на хронометр браслета.
- Через час у него совещание, - возразила она. - Не думаю, что это хорошая идея.
- Вы можете перезвонить, когда совещание окончится?
Кажется, она скривилась.
- Это не в правилах. Я могу напомнить сеньору Сколари, что вы ожидаете его ответа, но позвоню вам лишь в том случае, если он захочет вас принять.
Я про себя ликовал. Павсаний уже отдал приказ сняться с лагеря. И первые колонны его войска уже вышли на открытую равнину. Но Мардоний слишком опытный военачальник, и просто так его в ловушку не заманишь. Надо доигрывать, и быть настырным. Не так, надо быть по-детски настырным, только тогда финт сработает.
- Сеньора, если вам не трудно, сообщите шефу, что я ожидаю его ответа. И ожидаю ОЧЕНЬ настойчиво.
В моем голосе сквозила неприкрытая угроза, которую секретарь не могла не чувствовать. Потому, вопреки правилам, от греха, согласилась:
- Подождите там, где вы находитесь, я с вами свяжусь.
Я сбросил сигнал с архаичной трубки, которую дал охранник на входе для связи с секретарем, положил её на стойку.
- Сказали подождать.
Охране было плевать. Парень, который бодро забрал трубку назад, лишь скупо кивнул. Я не бузил, ничего не требовал, за турникет не заходил - что еще для счастья надо? Через пару минут, когда сверху пришел запрос, окликнул:
- Сеньор Ши-ма-нов-ский?
- Я самый, - расплылся я в улыбке. И он вновь протянул мне эту миниатюрную трубку.
- Слушаю?
- Сожалею, сеньор, но сеньор Антонио не имеет возможности с вами встретиться, у него много работы, - раздался голос секретарши команданте. - Если хотите, можете подойти часам к шести, к концу рабочего дня. Он постарается изыскать окно, специально для вас, но я ничего не обещаю.
Угу, 'изыскать'. 'Специально для меня'. Вслух же я произнес, вновь уходя на 'детсадовскую' волну:
- Сеньора, вы говорили ему о сеньоре Торетте? Он точно понял, о ком идет речь?
- Разумеется, сеньор! - В голосе засквозила показная обида. 'Щенок, тебе ли сомневаться в моем профессионализме?'
- Простите, сеньора, - как бы включил я заднюю и улыбнулся - улыбка такая вещь, что ощущается собеседником даже без зрительного контакта. - Хорошо, я подъеду к шести.
* * *
- Да, сеньора, это снова я.
Я был настойчив. Покинув парней (девчонки подобрали меня на улице и очень ругались), мы двинулись назад, к офису сеньора команданте. На охране знакомый парень за стойкой вновь протянул архаичную трубку, в которую я и ругался.