Внутренний интерьер так же остался за кадром. За десять минут до появления Катарины я соизволил сообразить попросить у Майка план этого имения, коий он прислал минуты через две, однако времени изучить его оставалось катастрофически мало. Вот я и зыркал по сторонам, запоминая расположение створок, дверей, подсобок и прочих полезных в деле штурма вещей вместо оценки культурного уровня - картин, статуй, паркета или зеркал окружающей обстановки. Нас не трогали, не задирали, и вообще, согласно совету, всё живое убралось с нашего пути как можно дальше. Кроме парня-охранника, судя по выправке, бывшего военного, державшегося со спокойствием астероида, бороздящего просторы Солнечной системы. Наконец, прибыли:
- Кабинет сеньора Сколари. - Парень замялся. - Прошу оставить охрану здесь, сеньор, а то... А то некрасиво как-то получается, - сформулировал он, справившись с работой мысли. А что, нормальная формулировка для бывшего военного.
Я махнул головой, Кассандра и Мия тут же юркнули внутрь. Роза тип и я остались снаружи, смотря друг на друга, готовые ко всему. Я понимал, сейчас всё, что захочу, будет на моих условиях, в том числе и разговор в присутствии личной охраны... Но, действительно, как-то некрасиво. Держать рядом ту же Кассандру с винтовкой на переговорах - признак слабости, а теперь, когда фаланга перед Мардонием выстроилась в боевой порядок, мне это было не нужно.
- Чисто. - Патрисия вышла. - Он один, оружия не вижу. Пойти с тобой?
Я хлопнул её по плечу:
- Не стоит. Справлюсь.
Войдя, одним жестом так же отпустил и оставшуюся 'на стрёме' Мию. Прошел вперед.
- Ну, здравствуйте, сеньор Сколари. - Кажется, даже голос мой обрел небывалую уверенность. - Продолжим?
Стоявший у окна и смотревший наружу, во двор, сеньор обернулся. Лицо кислое, взгляд затравленный. Боится. Не за себя, естественно. Я вспомнил высказывание некоторых наших аристократок о том, что Марио может быть его сыном, а не только племянником... Судя по реакции, не стоит отметать эту версию с порога.
- Присаживайтесь, сеньор Шимановский, - кивнул он мне на одно из двух кресел, которые стояли вокруг журнального столика лицом друг к другу. В одно из них он прошел сел сам. - А может, Веласкес?
Я сел не нагло, по-хозяйски развалившись, но и не скромно присев, будто чувствую неуверенность бедного родственника. Я - хозяин положения, и обязан демонстрировать это даже невербально, но он - хозяин этого места, и мне надо договориться с ним, а не поставить перед фактом. Сеньор должен оценить жест.
- Рано, сеньор. Меня не признали пока. И информации, когда признают, нет. Лучше я побуду Шимановским, по имени матери - так проще решать многие вопросы, меньше ответственности. Да и просто привычней.