Языковая и культурная украинизация не смогла изменить идентичность промышленного юго-востока страны. Особенно показателен был пример Харькова, тогдашней столицы УССР. При всех мерах по украинизации мегаполиса, между 1926 и 1939 годами доля тех, кто называл родным языком украинский, выросла всего лишь с 24 до 32 %. Более того, доля лиц с родным русским не упала, оставаясь на уровне 64 %. Надо учесть, что население Харькова за это время удвоилось (с 417 до 833 тысяч человек) и этнических украинцев стало больше — 48, а не 38 %. Украинизацию притормозили, не дав ей шанса перетянуть город в украинское культурное поле, и это на десятилетия вперед определило самоидентификацию жителей востока Украины. Но коренизация оставила свой отпечаток на жителях УССР, создав такие условия, при которых все больше горожан относили себя к титульной нации, хоть и говорили в быту по-русски. Число русскоязычных украинцев росло, и они образовали важнейшую культурную перемычку между теми украинцами и русскими, что оставались верны своим этническим языкам. К тому же общение им до некоторой степени облегчал суржик — смесь двух языков.
В 1920-е годы советский режим грезил мировой революцией и активно вел подпольную работу среди украинцев за рубежом, стремясь расшатать хрупкий баланс в полиэтничных государствах Восточной Европы. С другой стороны, Франция и прочие западные державы стремились упрочить положение тех же государств как преграды распространению большевизма. Вожди УССР изображали республику новым украинским Пьемонтом — плацдармом национального и социального освобождения соплеменников, которые временно прозябали под гнетом чужеземной буржуазии. Метафора напоминала о воссоединении Италии в 60-х годах XIX века, поскольку осуществило его Сардинское королевство (Пьемонт). Поляки, а затем и украинцы окрестили собственным Пьемонтом Галицию — при Габсбургах и те и другие считали ее центром антиимперского движения. Украинизация дала коммунистам возможность присвоить это переходящее знамя — Советская Украина в ту пору и вправду издалека казалась землей свободы. В те годы на украинских землях к западу от УССР иностранный гнет не давал нормально развиваться общественной и культурной жизни коренного населения.
Хуже всего пришлось украинцам захваченной Польшей Галичины. Из пяти миллионов населения украинцы составляли около четырех с половиной. Версальский и Рижский мирные договоры, а также конституция Польши гарантировали украинскому меньшинству равные права — право на собственные школы, право на использование родного языка в официальной сфере. На деле же молодое польское государство нарушало взятые на себя международные обязательства. Слишком свежа была память об Украино-польской войне 1918–1919 годов. В ходе войны и после нее власти интернировали около 70 тысяч украинцев. В ответ те бойкотировали институты Второй Речи Посполитой: перепись 1920 года, выборы 1922 года, университет — даже основали собственный, подпольный. Но их усилия свела на нет в марте 1923 года конференция послов, созданная Парижской мирной конференцией, — Галичину признали частью Польши. Надежды украинцев на вмешательство западных держав рухнули. В трудных обстоятельствах им оставалось полагаться только на себя.