Впрочем, картографов нельзя судить слишком строго. В такой стране, как Украина, трудно, если вообще возможно, провести четкую границу. Это верно для зон смешения любых культур, но появление гибридной церкви, в чем-то романской, а в чем-то ромейской, особенно затрудняет анализ. В первые столетия ее именовали униатской, что отражает ее предназначение — союз (унию) двух ветвей христианства: православия и католицизма. Теперь же ее официальное название — украинская грекокатолическая церковь. “Греко-” указывает на византийский обряд. Это плод, без сомнения, самой удачной попытки заделать одну из тех трещин, что тысячу лет, если не дольше, портят фасад христианства. Эта церковь образовалась в конце XVI века — в эпоху, когда западные политические и религиозные идеи проникали на восток и укоренялись в традиционно православных странах. Как правило, это побуждало туземные общества к сопротивлению и выработке собственных взглядов. В украинском православии хорошо умели и приспособиться под западные влияния, и противостоять им. Брошенный Западом вызов послужил причиной существенного преобразования украинской культурной среды в первой половине XVII века.
Прозападная тенденция резко набрала силу в Киевской митрополии в начале 90-х годов XVI столетия в ответ на кризис, поразивший православие Речи Посполитой. Церкви принадлежали обширные земли, поэтому светская знать неутомимо пристраивала своих детей архиереями и архимандритами. Такие люди, само собой, редко думали о Боге, зато грезили церковными богатствами. Глав епархий и крупных монастырей назначал король, и расположение самых влиятельных мирян для них значило очень много, а монашеские обеты — настолько мало, что они даже не принимали пострига. Православные священники получали лишь начальное образование, как и добрая половина епископов. А тем, кто хотел учиться дальше, просто некуда было пойти. Тем временем сыновей православных аристократов начали принимать в протестантские и католические школы. Особенно успешны в этом были иезуиты. В 1579 году их коллегия в Вильне стала академией (университетом). Пятью годами раньше открыли первую коллегию на Руси — в Ярославе (у западных рубежей Галичины, теперь в Польше).
Коррупция в Киевской митрополии была похожа на ту, что наблюдалась в Западной Европе перед Реформацией и самоочищением католической церкви. В общем-то, верхи могли, а низы хотели, но часть православной элиты не желала больше с этим мириться. Католики Речи Посполитой деятельно модернизировались, иезуитское образование открывало перед ними новые перспективы. Закоснелая православная церковь рано или поздно должна была пасть их жертвой. Издательские и просветительские начинания кружка эрудитов при князе Константине Острожском стали первой реакцией на такой вызов. Не меньше пеклись о будущем церкви и члены православных братств — объединений купцов и ремесленников из числа горожан-русинов. Самым богатым и влиятельным стало Львовское братство, которое подвергло сомнению авторитет галицко-львовского епископа. Львовяне считали поведение владыки Гедеона далеко не безупречным — а это усложняло их противостояние католической экспансии. В 1586 году братство получило от антиохийского патриарха Иоакима широкие права (подтвержденные затем патриархом константинопольским), что давали ему независимость от епископа. Вскоре братчики открыли за свой счет школу и типографию.