– Кашмир, – пробормотала я, ухватив своего спутника за запястье.
– Знаю. Говорят, он приходит сюда почти каждый вечер.
Мы принялись внимательно наблюдать за тем, как последний гавайский король и члены его свиты пьют пиво. Шутки сыпались градом, пенный напиток лился рекой. Примерно через час король Калакауа заказал выпивку для всех присутствующих и поднял тост за свою кузину, принцессу Пауахи. Когда он взглянул своими карими глазами на дно четвертой опустошенной им кружки, его радостное оживление вдруг показалось мне наигранным. Сердце у меня упало.
– Он умирает – от алкоголизма, – едва слышно произнесла я на ухо Кашмиру и вздохнула. – Знаешь… большинство людей уверены, что его последними словами было: «Скажите моему народу, что я старался». Но это всего лишь красивая выдумка.
– А что же он сказал на самом деле?
– «Я очень больной человек», – ответила я и решительно отодвинула собственную кружку, чувствуя, что моя жажда разом исчезла. – Пожалуй, нам пора возвращаться на корабль.
Внезапно на наш стол упала чья-то тень.
– Жаль, что вы не сказали этого минут на десять раньше, – вздохнул Кашмир.
Подняв голову, я наткнулась на горящий злобой взгляд. Моряк, нависающий над нами, не мог похвастаться высоким ростом, но был невероятно широк и массивен. Его плечи были вдвое шире моих, и мышцы на них играли под рубашкой, словно кольца удава, готовящегося задушить свою жертву. Мне этот человек был незнаком. Зато он, видимо, хорошо запомнил моего спутника.
– Где мои деньги, темнокожий? – гневно прогудел моряк.
Сердце мое ушло в пятки, но Кашмир сохранял полное хладнокровие.
– Разве мы знакомы? – поинтересовался он, приподняв одну бровь.
– Ты недавно хорошо поживился за счет моего боя в кабаке «У начальника порта».
– А, так это были вы? Я вас просто не узнал – тогда у вас все лицо было в крови.
Мужчина облизнул рассеченную верхнюю губу.
– Ты поставил против меня. А я продул бой. – Моряк тяжело оперся на стол своими кулачищами, которых были в свежих ссадинах. – Получил рассечение, вот в чем штука.
– Я вовсе не делал ставок в том бою.
– Отдай ему деньги, Каш, – сказала я.
– Твоя мулатка говорит дело, приятель. – Моряк наклонился ниже, вплотную приблизив свое лицо к лицу Кашмира и обдавая нас обоих парами бренди.
– Но я ему ничего не должен, амира.
– Дело не стоит сломанной челюсти, – тихо пробормотала я, почти не раскрывая рта.
– Верно, но я слишком много потратил на ваш гардероб, – возразил Каш и тоже чуть наклонился вперед, твердо поставив ладони на стол. – Послушайте, сэр, я уверен, что мы можем урегулировать спор как джентльмены.