Газеты были полны сообщениями с южных фронтов. Со дня на день ждали освобождения Киева. Где три человека, там и разговор:
— Ну, что взято? Какие города освободили?
Как-то Черняков, придя в землянку перекусить, не обнаружил газет на столе.
— Только вчера целая стопа лежала. Кто взял?
— Приходили из батальона, попросили... — пожал плечами Кожевников. — Что поделаешь?
— Может быть, прикажешь и мне на твои политбеседы ходить?
В голосе командира полка прозвучали сердитые нотки.
— Зачем так ставить вопрос. Литературы достаточно!.. — успокоил его заместитель и вытащил из сумки пару уже зачитанных газет.
— То-то... — Черняков уткнулся в газетную страницу и забыл про еду.
— Надо бы в третьей роте партийную группу создать, — отвлек его от чтения Кожевников.
— Отцепись, комиссар, дай хоть пообедать!
— Ты же не обедаешь...
— Ну, газету читаю, это все равно. Надо — создавай! На то ты и зам...
— В отделе вещевого снабжения два коммуниста, значит, одного в рогу?
— Кого же ты оттуда возьмешь? — оторвался от газеты Черняков — Начальник нестроевой...
— А кладовщик?
— Ну, это ты брось!.. Он там все добро наперечет знает. Поставь другого, такую путаницу разведет — не опомнишься. Тут иные привыкли — тыловики, тыловики, они, мол, только водку пить, а попробуй в современной войне без них!
— Так разве я что говорю... Поставим туда Кудрю, он мужик хозяйственный, быстро разберется. К тому же и по справедливости будет — человеку за пятьдесят, хватит ему в окопе торчать...
— Это Кудрю туда? А где ты возьмешь другого такого пулеметчика? Ты знаешь, пока он на посту, я за оборону спокоен! — Черняков даже газету отбросил: — А ну, давай сюда твои списки, посмотрим!
Не думал, а пришлось заниматься, перетасовывать партийный состав тыловых подразделений и кое-кого переводить в роты. Конечно, придет пополнение, но все равно надо, чтобы закваска оставалась, чтобы дух полка не выветрился.
Кожевников удовлетворенно вздохнул, поднялся:
— Ну, я пойду распоряжусь, чтобы за кинопередвижкой послали, а то еще перехватят по дороге.
— А обедать?
— Потом. Буду в батальоне — перекушу, заодно проверю, как приготовили. За свежими овощами посылал. Кстати, поговори с комбатом Глухаревым.
— Что такое?
— Нельзя же так нос вешать. Ходит угрюмый, молчит, прямо тоску на весь батальон нагоняет.
— Потерять семью нелегко. Горе у человека...
— Так у кого его сейчас нет?
— Нет уж, уволь, комиссар. Предоставь это времени. Время, всему время... Оно излечит. Ты лучше сам подскажи людям в батальоне, объясни, они поймут, поддержат человека. В этом вопросе нельзя так, с кондачка...