Большой базар принял в свою душную тень, обдал жгучим ароматом гвоздики, едким духом куркумы, пряного тимьяна, резкой вонью овечьей шерсти и выделанной кожи. Под ногами чавкала грязь, блестели и смердели лужи верблюжьей мочи, над головой качались пыльные ткани и ковры, густую толпу разрезали вопли мальчишек, катящих железные тележки прямо на прохожих. Но сегодня здесь не хватало обычной сутолоки: немногие покупатели торопились, а торговцы не зазывали народ оглушительными криками, не тянули за рукав, не торговались с привычным азартом. Средь бела дня многие из них с грохотом опускали над лавками железные жалюзи. Человеческая река стекала к мечетям. На перекрестках патрулировали группы жандармов. Стены и колонны были оклеены афишами. Воронин остановился у одной, прочел:
«Шах дал стране конституцию, но враги конституции призвали чужеземных разбойников – грузин, кавказцев и армян, желающих ввергнуть страну в анархию. Теперь мятежники со всех сторон подступают к Тегерану. Правительство будет защищать город и его жителей всеми возможными средствами и накажет каждого, кто будет помогать революционерам. Каждая попытка мятежа будет пресечена. За грабеж последует суровая кара. Правительство отклоняет ответственность за могущие произойти события».
В раскаленном воздухе базара пахло бедой, и этот запах перебивал все прочие его ароматы. Воронин зашел в ахвахану рядом с Джума мечетью.
– Хаджи-Сораб, я специально пришел на базар ради стакана вашего необыкновенного чая.
Старый хозяин ахваханы чай продавал втридорога, зато новости раздавал бесплатно.
– Минуточку, уважаемый доктор, вода в самоваре уже кипит.
Хаджи-Сораб, сморщенный, высушенный вечным жаром своей жаровни, принес маленький стеклянный стакан с янтарным чаем и тремя кусочками сахара на блюдце.
– Мерси, уважаемый. Что творится сегодня на базаре?
– Вой-вой-вой, дженаб а-доктор, конец дней настал. В Иране хозяйничают большие и малые ханы, а большевики собираются захватить Тегеран! Базар против большевиков и против англичан. Базар за Аллаха, и Аллах за базар. С тех пор как нет торговли с Россией, помираем: неурожай, болезни, голод. Премьер-министр Восуг, этот шейтан а-бозорг, большой сатана, продал англичанам наш Иран. Англичане торговлю отобрали, нефть отобрали, скоро вознести молитву Аллаху запретят. Клирики наши, улема, уже вынесли фетву против них.
Хаджи-Сораб жаловался охотно и подробно, не каждый день ему попадались такие терпеливые уши.
– А жандармы-то почему повсюду, уважаемый?
– Хотят силой заставить нас торговать. Да только если сердце биться не хочет, его не заставишь. Закроем базар, закроем. Конец Тегерану! За нас все имамы, потому что Базар с улемой – как тело с душой. Жандармы арестовали почтенного торговца, который всегда щедро жертвовал на постройку мечетей и на ремонт рынка. Да поможет Аллах несчастному и всем нам.