Самира рассмеялась. То ли не поверила, то ли, как я надеялся, заинтересовалась мной без всяких шахских миллиардов. Повертела бокал, скрестила ноги в щиколотках:
– Прошу, расскажите мне о вашей необыкновенной семье. Каким образом вы связаны с Ираном?
– Если вы слушали интервью, тогда и сами все знаете. – Я оперся подбородком на руки. – Лучше о себе расскажите. Откуда вы знакомы с Киром?
– Я актриса, он продюсер. Мы оба иранцы. Здесь, в Эл-Эй, мы все вращаемся в одном кругу. А что стало с вашей прабабушкой? Вы в интервью о ней совсем не рассказали.
– Прабабушка прожила долгую жизнь. Ее сын, мой дед Михаил, часто навещал ее даже после того, как перебрался в Европу. В 1970-х между Мюнхеном и Тегераном ходили автобусы. Дед несколько раз брал с собой и моего отца. Последний раз папа навестил прабабушку перед самой исламской революцией. К тому времени она уже совершенно ослепла и сама жила в русской богадельне. – Мне всегда было больно думать, что моя прабабка ослепла из-за такой ерунды, как катаракта. Сегодня это так просто лечится. – А потом разразилась исламская революция, и связь оборвалась. Уже несколько лет спустя мы узнали, что ее похоронили на русском кладбище Тегерана.
– А ваш отец, он был как-то связан с семьей шаха?
Я пожалел, что упомянул отца. Сколько Виктор учил меня: все, что ты скажешь о себе противнику, послужит против тебя. Первое правило: не давать никакой информации чужакам. Но трудно вести себя с красивой женщиной как с вражеским агентом.
– С какой стати мой отец был бы связан с семьей шаха?
Не было на свете никакой причины забивать красивую голову Самиры такими скучными и посторонними для нее деталями, как занятия моего отца. Я перешел в наступление:
– А когда и как ваша семья перебралась в Штаты?
– Мой отец как раз во время исламской революции, в 1979-м, учился в Калифорнийском университете. А семья мамы сумела выехать во время революции. Александр, а почему у вас ни фейсбука, ни инстаграма? Как вы живете без них?
– А без них никак? Мне пока хватает профиля на сайте медцентра UCLA. Расскажите лучше, где вы играли.
Ни один творческий человек не в состоянии удержаться от соблазна поговорить о себе.
– Ой, здесь и там, повсюду. В театральных студиях, в рекламе, в нескольких эпизодах. В одном студенческом фильме, но он так и не пробился на большой экран. Еще в паре проектов, которые так и не стали известны широкой публике. У меня амплуа неудачницы. Папа грозится лишить меня финансовых дотаций.
Она заразительно расхохоталась. Мужчины за соседними столиками тайком оглядывались, женщины разглядывали ее откровенно и чуть презрительно. Их взгляды говорили, что утонченный вкус куда важнее бесконечных ног и пышных волос. Я не уверен, что их мужчины с ними соглашались. Но мне в Самире нравилась не только ее прекрасная вульгарная внешность. Из этой женщины, как углекислый газ из встряхнутой бутылки кока-колы, выплескивались уверенность, радость и сила. Если у нее и были сложности с ролями в Голливуде, то только потому, что она принадлежала Болливуду.